Детство, опалённое войной, (Взвейтесь, соколы, орлами!) - 11.МВГ [6] - ИЗБА-ЧИТАЛЬНЯ - ЧИТАЛЬНЯ

Детство, опалённое войной, (Взвейтесь, соколы, орлами!)

на начало книги "Взвейтесь, соколы, орлами!" Пока свободою горим, Пока сердца для чести живы, Мой друг, отчизне посвятим Души прекрасные порывы! (А.С.Пушкин) ЭТА старинная солдатская песня почти каждый вечер далекого 45-го года лихо звучала на тёмных улицах посёлка Уралмаша, когда по ним проходили стройные колонны мальчишек в военной форме, с погонами авиаторов. Здесь, в заводском районе Свердловска, на улице Красноперекопской располагалась специальная средняя школа Военно-Воздушных сил № 13. Ей было отведено, красивое пятиэтажное типовое школьное здание недалеко от трамвайной остановки "Центральный посёлок". Перед зданием школы, помню, стояли три, непонятно откуда и ещё до меня появившихся, заправских военных самолёта. Справа от центрального входа был изрядно покалеченный, но гордый богатырь ДБ3ф (двухмоторный бомбардировщик), а слева - два истребителя МиГ-3, вид которых был поприличнее, чем у "бомбёра". Поэтому, если случалась редкая тогда возможность сфотографироваться, то "спецы" (т.е. учащиеся спецшколы) обязательно позировали на фоне МиГов. Нынешняя молодёжь едва ли знает о том, что за несколько лет до войны в Советском Союзе при Наркомате (ныне - Министерстве) просвещения была введена система спецшкол. Они били трёх видов: специальные средние школы Военно-Воздушных Сил, специальные средние школы Военно-Морского Флота и специальные средние артиллерийские спецшколы. Создавались они, как правило, в крупных областных и республиканских центрах, морские спецшколы - в портовых городах, артиллерийские - в промышленных центрах с артиллерийскими заводами. По сути , это был прообраз нынешних суворовских и нахимовских училищ, которые начали создаваться уже в разгар войны, с августа 1943 года, для обучения и воспитания мальчиков сирот военнослужащих, партизан и т.п. В училища эти сначала зачислялись дети 8-10 лет, которые учились здесь все 10 классов. В спецшколы же зачислялись подростки, окончившие 7 классов, и учились они здесь 3 года. Спецшколы всех видов были специализированными военно-учебными заведениями, дающими, наряду с общим средним образованием, военные и военно-технические знания, необходимые для успешного обечения в воответствующих военных училищах и последующей службы по специальности в офицерском звании. Несомненно, что создание военных спецшкол в конце 30-х годов было обусловлено заботой государства о массовой подготовке военных кадров в условиях приближающейся войны. Это было дальновидное и удачное решение. За свое существование спецшколы подготовили огромное количество высокообразованных военных специалистов основных видов Вооруженных Сил. Многие из их воспитанников со временем стали видными генералами и адмиралами, которые прославились в годы войны и в послевоенное время. Так, один из хороших знакомых мне выпускников спецшколы ВВС № 13 Рюрик Тимофеев, в 1962 году был удостоен звания Героя Советского Союза. В 1946 году, после окончания спецшколы, он поступил в Ленинградское Военно-морское инженерное училище имени Ф.Э.Дзержинского. Будучи командиром электромеханической боевой части атомной подводной лодки Северного флота "Ленинский комсомол", инженер-капитан 2-го ранга Р.А.Тимофеев обеспеыил её успешное подледное плавание с Кольского полуострова на Северный полюс и обратно. И подобных примеров немало. К сожалению, в настоящее время история жизни и деятельности спецшкол в нашей стране почти забыта. Об их существовании не упоминает ни Большая Советская, ни Советская Историческая энциклопедии, ни другая справочная или военная художественная литература. Возможно, что это произошло по известной русской пословице: "У семи нянек - дитя без глаза", т.е. из-за двойной роли и подчиненности таких учебных заведений. Спецшколы входили в структуру бывших тогда военных отделов Наркомата просвещения, курировались же они Наркоматом обороны, в вузы которого направлялись их выпускники. После ликвидации спецшкол в начале 50-х годов и та, и другая структура о них просто и быстро забыли, тем более, что спецшколы были уже надёжно заменены сетью суворовских и нахимовских училищ. Думается, что нашим военным писателям целесообразно обратить внимание на историю спецшкол и их рол в воспитании достойных защитников Родины. Для нашей литературы - это богатый пласт совершенно не тронутой целины тем и сюжетов о тех своеобразных коллективах героических и трудовых мальчишек, с погонами на плечах. Их в своё время в шутку называли "потешными войсками Наркомпроса", но по заслугам любили и ценили в народе. В пределах этого рассказа я доложу читателям некоторые, необходимые о них сведения. ЧИСЛО спецшкол в стране было довольно значительно. Все они имели общесоюзные номера. Так, Московская и Ленинградская спецшколы ВВС имели номера 1 и 2 соответственно. В Сталинграде была ССШ ВВС № 7, В Свердловске - ССШ ВВС № 11, в Киеве - ССШ ВВС № 13 и т.д. Помню, что в Горьком была спецшкола ВМФ. Московскую артиллерийскую спецшколу в своё время закончил сын И.В.Сталина - Василий. Затем он учился в Качинском авиационном училище (под Севастополем) и войну начал летчиком-истребителем в звании капитана. Сталинградская ССШ ВВС №7 была в войну эвакуирована в г.Оханск Пермской области, Киевская ССШ ВВС №13 была эвакуирована в пос.(ныне город) Заводоуковск Тюменской области, а от туда переведена в город Свердловск. В ней-то и довелось в течение двух лет, с 1944 года, учится автору этих строк, после прохождения в Перми довольно строгой "лётной" медицинской комиссии. Время тогда было военное, напряжённое, жизнь по-прежнему - трудная и, в основном, голодная. Чтобы сносно существовать, спецы работали на лесозаготовках, в крупных совхозах Свердловской области, выполняли разлоичные "подрядные" работы, чтобы были возможны отопление, питание (хоть немного сверх скупых карточных норм), пошив обмундирования и прочая "проза" нашего быта. Как правило, почти все лето уходило на такие работы - заработки. Учебный год начинался всегда на месяц позже, т.е. с 1-го октября. Труднее всего нам доставалось на лесозаготовках, где обычно жили в лесных шалашах, в сырых комариных местах. От недоедания и трудной работы на лесоповале мальчишки уже через месяц порой ослабевали настолько, что ноги у них подгибались, как ватные. Непросто было даже тащить на себе пилу и топор к месту работы, где предстояло выполнить на двоих дневную норму: свалить, распилить и сложить в штабель, поближе к дороге пять кубометров двухметровых брёвен. Работа на совхозных полях или сенокосах была для нас предпочтительнее: там было вдоволь картошки, а растущим мальчишкам все время хотелось есть. Несмотря на все трудности военного времени, спецы, возвратясь в школу, жили интересно, учились с желанием и энтузиазмом. Они считали себя авиаторами, готовились стать воздушными ассами и обязательно - летчиками-истребителями. А пока тепреливо изучали в классах аэродинамику, общее устройство самолёта и поршневого авиамотора, тактику авиации и т.п. Гордостью нашей школы был свой духовой оркест, который высоко котировался на Уралмаше. С искренним интересом воспринимали свердловчане наши впечатляющие строевые смотры с участием духового оркестра, художественную самодеятельность, лыжные и другие спортивные соревнования. Спецшкола жила полной жизнью военно-учебного заведения. Частыми нашими гостями были видные авиаторы и ученые, авиационные и уралмашевские инженеры,бывшие выпускники спецшколы, деятели искуства столицы Урала. Каждый из них что-то давал и для разума, и для сердца будущих защитников Родины. Школа была разделена на роты и взводы, с соответсвующими командирами из офицерского состава от начальника, командира батальона до комвзводов включительно. Все они имели прямое отношение к Военно -Воздушным Силам, некоторые из них были фронтовиками, списанными по ранениям или здоровью летчиками или авиатехниками. Для нас они были не только образцами, но и кумирами. Наши наставники учили нас и службе, и военной жизни. Командирами отделений назначались лучшие из воспитанников школы. Строевые прогулки по улицам посёлка Уралмаша, поротно проводимые после часов самоподготовки, перед вечерней поверкой и отбоем, а также выходы в кино и т.д. - обязательно сопровождались песней. Были в наших ротах, как и везде, свои любимые строевые песни и свои запевалы. Такое скажет, наверное, каждый солдат, кому знакомы и памятны годы, проведенные в воинском строю. А ротные запевалы в армии обычно пользуются уважением и авторитетом сослуживцев. Это, как правило, парни, от природы обладающие сильным и звучным голосом. Лучше, если этот голос высокий такой, "тенористый". Такой как-то сразу настраивает солдат на бодрость и песню, заставляет их мигом подтянутся, выправить и "ножку", и равнение в рядах и в затылок. Да и со стороны хорошо смотрится момент запева строевой песни. А солдаты это чувтвуют и хотят еще больше понравиться тем, кто их видит. Об одном таком запевале мне хочется сегодня вспомнить и рассказать вам. ОН ПОЯВИЛСЯ в нашей роте в сентябре 45-го года, уже после того, как мы вместе со всеми пережили первый и самый радостный в нашей истории Праздник Победы, а затем провели летний лагерый сбор на берегу знаменитого и красивейшего на Урале Исетского озера. Вернушись тогда в Свердловск, мы узнали, что в нашу выпускную первую роту добавлось два взвода парней из Ленинградской спецшколы ВВС №2. В начале болкады Ленинграда та была эвакуирована на Алтай, в г. Ойрот-Тура (ныне Горно-Алтайск), А тогда, в 45-ом, её после выпуска расформировали, а выпускников будущего года передали в нашу спецшколу вместе с их командиром роты, лейтенантом Павловым.. Наши новые однокашники рассказали нам, что их эвакуированную школу расформировали потому, что в Ленинграде к тому времени уже открыли новую ССШ ВВС №2, и не было смысла вести их туда с Алтая. Тем более, что никого из ребят спецов, спасённых от блокады, к 45-му году у нас уже не осталось. Последующие их наборы состояли только из сибиряков и алтайцев. Новички оказались народом покладистым и никаких "трений" у нас, сторожилов, с ними не возникло.Всех их распределили по нашим взводам, которых теперь в нашей роте стало пять. Уже через какой-то месяц различий между нами, не было совершенно. Некотрые затруднения среди новичков в нашем, пятом взводе вызывали лишь братья-близнецы Карповы, которые были похожи друг на друга, как две капли воды. Рост, цвет глаз, волос, улыбка и все остальные признаки этих парней, одетых в одинаковую форму, были, как у "штампованных". Единственное, почти незаметное различие - маленькая родинка на щеке у одного из них. Так до самого выпуска мы и звали их "Карпов с родинкой" и "Карпов без родинки" или просто"Карпов-без", на что эти добродушные коренастые ребята совсем не обижались. Тем более, что настоящие их имена - Александр и Алексей - были тоже близки. Помнится, что в одно из первых воскресений сентября нас всех отправили в Арамиль, где в районе военного аэродрома было огромное поле картошки, которую нам надлежало убрать и доставить на склады. Погода была ясная, теплая. Настоящая"золотая осень", такая обычно живописная у нас, на Урале. И работалть было совсе не трудно, т.к. надо было лишь успеть за картофелеуборочной машиной, которую тащил по полю колесный трактор. Таких спаренных уборочных агрегатов в том подсобном хозяйстве было несколько, и мы за один день и убрали, и вывезли на воинские склады всю картошку. К вечеру мы были уже свободны и в ожидании обратного транспорта собрались на поле, около двух костров, где отдыхали и одновременно выгребали из золы вкуснейшие печёные картофелины. Тёплый вечер, пламя костров и удовлетворение сделанным за день как-то располагало всех к общению и общему разговору. И вот тут наш новый комроты лейтенат Павлов предложил собраться всем у одного костра, чтобы разучить новую строевую песню. Все подошли и устроились поближе, а он рассказал нам, что в Ойрот-Туре их любимыми строевыми песнями были "Взвейтесь, соколы, орлами" и "Ребята-ястребки". А ещё о том, что хорошо их запевает Анатолий Ревякин. И выводит в круг белобрысого паренька чуть повыше среднего роста, с монгольским таким лицом. "Давайте, - говорит комроты, - пока есть время, порепетируем. Вы сначала послушайте, а ленинградцы с Ревякиным споют. А потом все вместе попробуем." И этот памятный "акапельный концерт" строевой песни на месте, а не в движении, начался. Лейтенант подсчитал темп:"раз, два, три-и". и тут мы услышали высокий, сильный голос, который взвился вверх, как и первое слово этой лихой и задорной солдатской песни: Взвейтесь, соколы, орлами, Полно горе горевать! То ли дело под шатрами В поле лагерем стоять! Все мы как-то сразу оживились, и усталость, накописшаяся за день, куда-то моментально исчезла. Даже воспомнился недавний лагерь, построенный своими руками на берегу Исетского озера. Ясное летнее утро. Звук трубы, звонко и далеко слышный в прибрежном лесу и оповещающий о начале дня. Солнышко к моменту подъёма уже выглядывает из-за гор и, словно лукаво убыается, приветствует ребят выбегающих из затемнённых палаток. Как хорошо душиться! Мы молоды и дышим полной грудью. Пробежка, основательная разминка, ещё пробежка и - в воду! -Взвейтесь, со..! - на ещё более высокой ноте начинает запевала повтор куплета. И в это время ленинградцы так же лихо, но "басовито", и в таком же темпе начинают выговаривать, "догоняя" запевалу: Взвейтесь, соколы, орлами, Полно горе горевать! После этого, перебивая их, вверх, опять на выскоих нотах взлетают слова запевалы: -То ли де..! А парни на полуслове, опять те же басовито подхватывают эту вторую пару строчек и с ней заканчивают весь первый куплет песни: -То ли дело под шатрами В поле лагерем стоять Потом песня не менее лихо поведала о том, что "там , едва заря настанет, строй пехоты закипит, барабаном дружно грянет и штыками заблестит". И всё это с такой же молодецкой удалью, задором и присвистом. Словом, получился интересный рассказ о тактических полевых занятиях рослых суворовских чудо-богатырей. Нам, уральцам, эта песня понравилась сразу. Знали, видно, какие песни надо было сочинять, и как их петь в солдатском строю наши далёкие предки. При повторе этой лихой песни мы уже присоединились к поющим и, почти как они, не сбиваясь, довели её до конца. Затем мы там же, у вечернего костра, с помощью наших "ленинградцев" разучили и вторую строевую песню "Ребята-ястребки", которая тоже пришлась всем по душе. Она, видимо, была из фронтового фольклора, т.к. нигде больше я её в дальнейшем не слышал. Память на сохранила её слова, т.к петь их в строю полностью было уделом запевалы. Помню теперь лишь её припев, который с повтором двух его последних строк пели все: Эх, крепки ребята-ястребки, С"мессершмидтом" справится любой! Ты согрей нас жарко фронтовая чарка, Завтра утром - снова - в бой! И эта песня стала "нашей". Мы также безоговорочно приняли её в свой строй, т.к. каждый из нас в душе чувствовал себя таким "ястребком". А когда, в конце концов пришел наш транспорт, то по пути домой мы лихо распевали свои "новинки", проносясь в открытых грузовиках и по загородным дорогами, и по улицам вечернего Свердловска. С тех пор эти песни стали нашими "коронными" в строю, а Толя Ревякин - первым запевалой. Он, действительно, обладал незауряднми даром. Природа щедро наделила его и сильным голосом и артистичностью, и тонким музыкальным слухом. Он знал много песен и часто пел их для всех нас при наших многочисленных и разнообразных работах с выездом и вечерами, в кубрике, перед сном. Многие из нас, да и командиры тоже, убеждали его пойти в Свердловскую консерваторию прослушаться, но он так и не поддавался уговорам: хотелось парню летать. Видно, мечта стать лётчиком была у этого парня сильнее голоса. Каждому понятно, что служба военного летчика, особенно в истребительной авиации, изобилует опасными ситуациями, да и не из нелёгких она. Однако, помнится, что наш запевала ещё до своего первого взлёта, ещё будучи спецом, дважды рисковал своей жизнью. Как ни странно, но в обоих этих случаяхъ я оказался его партнёром, или "соучастником". И всё это, видимо, не только потому, что наши двухъярусные койки в кубрике были соседними, в нашем пятом взводе мы как-то скоро стали добрыми приятелями. Оба эти происшествия случились в тот же первый послевоенный год. И певое из них - на шоссе из бывшего тогда Центрального посёлка Уралмаша к площади Первой Пятилетки, где были главные проходные огромного завода. Осенним вечером, где-то перед Октябрьскими праздниками, когда и снег, и ветер, и дождь - всё на Урале бывает сразу - наша рота с энтузиазмом и песнями топала по этому шоссе в кинотеатр "Темп". От школы это где-то километра три с лишним. Культпоходы такие бывали не часто, поэтому мы, несмотря на непогоду, были рады этой возможности. Идём, как положено, по правой стороне проезжей части дороги, с красными фонарями спереди и сзади колонны по четыре, пятью взводами. Тёмный вечер, есть встречные и попутные машины, которые переключают фары с далнего на ближний свет и осторожно разъезжаются, оберегая строй. Однако вдруг слышу я сзади отчаянный крик нескольких женских голосов и сразу же получаю сильный дуар головой в спину от идущего в строю сзади меня. Падая, я поневоле моментально передаю такой же удар в спину впереди идущему. Словом, мы все попадали, как фишки домино, если их поставить друг за другом, на ребро, с предельным интервалом, а заднию уронить на предыдущую. Так получилось и с нашей колонной. А отчего? Оказывается, встречная легковая машина, поздно переключив свет, ослепила водителя пятитонного грузовика, который мчался сзади, по нашей стороне дороги. Тот в хлопьях снега поздно увидел наш предупрждающий красный фонарь, да и сам строй - тоже. То есть поздно сбросил скорость и поздно нажал на тормоза. От удара в спину я, ударил головой переднего соседа, вылетел на обочину дороги. В момент падения вижу. как пятитонка скользит своими заторможенными колесами по булыжному шоссеи, словно бульдозер землю, громоздит перед собой груду тел в серых шинелях. Это были мои товарищи по пятому, т.е заднему в строю роты взводу, которые оставались на дороге, а не были, как я, выброшены на обочину. Вся эта "картина" ослепительно освещалась фарами этого грузовика и вмиг остановившихся встречных машин. Что было дальше? Лучше не вспоминать о последствиях... Досталось конечно, нашему, пятому взводу. Были и переломы рук и ног, сотрясения и пр. Хорошо хоть обошлось без трупов, смертельных травм и переломов позвоночников. А в целом-то пришлось многим парням из нашего "гвардейского" взвода поваляться тогда в госпитале и весной быть забракованными на летной медкомиссии. Помню, как кричали и плакали тогда перепуганные женщины, ехавшие в кузове этого злосчастного грузовика. Как наш разъярённый лейтенант Павлов, вне себя, с пистолетом в руке рвал ручку дверцы кабины, намереваясь на месте расстрелять плачущего шофёра этой пятитонки. Хорошо хоть не удалось ему это сделать. Собрав свои шапки, мы тоже бросились к кабине и, как могли , успокоили своего командира ещё до приезда машины ГАИ. В то же время мы все старались убрать с дороги и оказать помощь тем, кто сам не мог встать, одновременно супокаивая их. Надо отдаль должное: милиция и "скорые" появиться тогда не замедлили. Про кино, конечно, пришлось забыть, т.к. надо было грузить и сопровождать потерпевших парней. Кроме того, появляться в "Темпе" было уже поздно, да и не до кино тогда было. Своего"кино" насмотрелись. Ну, а Толя Ревякин благополучно уцелел и, как и я, отделался лишь синяками да шишками. Ведь запевала, как правило, идет в середине строя. Так было и в тот раз, хотя он был из пятого взвода. Правда, возвратились мы домой тогда молча, без песен... ОПАСНОСТЬ , в которой мы с запевалой оказались весной следующего года, возникла целиком по нашей вине и из-за нашей глупой мальчишеской лихости. Апрель тогда у нас выдался напряженным. Тут и подготовка к одиннадцати выпускным экзаменам, и подготовка к Первомайскому параду с её участием в гарнизонных тренировках-репетициях. Всё это, как, правило, сочеталось с обычными школьными "шабашками", которые на нас неизбежно выпадали. Весна та была раняя. Конец апреля для Свердловска оказался совсем летним. Наш взвод несколько дней, в лесу, около посёлка Берёзовского был на заготовке сосновой щепы, т.е дранки, которая нужна была для переборки крыши в летнем лагере. К сплошной вырубке нам отвели там участок соснового леса. Надо было свалить сосны и разделать их ровные стволы на чурки строго определенной длины. А затем настругать из них эту самую дранку на довольно примитивном "дедовском" станке с длинным рычагом и ножом к нему. Нам казалось, что работа эта, как и заготовка тех самых чурок, требовала не столько ума, сколько физической силы. Однако случай вкоре убедил нас в обратном. Нас, т.е. меня с Анатолием Ревякиным, которых определили тогда на лесоповал. Мы шли с ним и подряд валили те красивейшие уральские сосенки. Дранка из их древесины получалась отличная, смолистая, ровная, а значит, устойчивая к непогоде и долговечная. Сначала всё шло хорошо. Сосны послушно падали на землю, где мы их и разделывали. Но вот лес стал погуще, и одна сосна при падении застряла, т.е. только навалилась на соседку и не дошла до земли. Мы с Анатаолием, не долго думая, решили ударить застрявшую, свалив на её сбоку ещё одно дерево. Сказано - сделано. Вторая сосна, хорошо ударив по застрявшему дереву, прокатилась по нему и опять ... остановилась на его сучьях. Вторую "люстру повесили"! То есть, к нашей досаде, мы имели уже два спиленых и застрявших дерева, которые и не разделаешь, и опасаться надо, т.к в любой момень они свалиться могут на кого-нибудь, а сейчас и на нас пожалуй. Что делать? Снова, не долго думая, мы решили валить сюда сбоку ещё одну сосну. Должна же такая "куча мала", наконец, разрешить нашу проблему! И пока мы выбирали третью жертву, отвернувшись от уже содеяного, второй ствол быстро и как-то бесшумно поехал вниз. Незаметно для нас он набралс скорость, и когда мы заметили, что он уже рядом, было уже поздно. С открытыми ртами мы смотрели на летящий на нас ствол. Разница у нас была только в том, что я, держа в одной руке пилу, наклонился в то время за упавшей на землю пилоткой. А далее всё произошло в какие-то мгновенья и это "всё" - спасло нас обоих. Взаимное расположение спиленных деревьев, оказывается было таким, что вскоре верхняя часть движущегося ствола, не долетев до нас, упала на землю и остановилась. Комель же его , с ещё большей скоростью скользнул по нижнему стволу и, заканчивая мощное падение всего дерева, пролетел над моей головой и врезался в землю у моих ног. Такое счастливое разделение падения дерева на два этапа спасло нас, т.е обоих незадачливых лесорубов. Хорошо. что верхушка его упала на землю раньше, первой и до моего напарника, т.е она оказалась тяжелее комля. И хорошо, что в момент стремительного приземления комля я нагнулся за моей упавшей пилоткой. Так крупно повезло обоим. Постепенно мы поняли, что по своему легкомыслию только что играли со смертью. Видно, она снова пожалела тогда талант нашего ротного запевалы, да и меня с ним вместе... ЛЕТОМ 46 года последовал наш выпуск из спецшколы, которая стала для нас, возмужавших мальчишек, настоящей школой жизни. Всё, что было там, пошло нам на пользу. Разметала тогда нас судьба по многим адресам. Те, кто вновь одолел летную медкомиссию, были нарпавлены в училища летчиков и штурманов, "забракованные для неба" - в различные авиатехнические училища. Мне же пришлось в тот год "переодеться": я попал в моряки, т.е был направлен в Подготовительное военно-морское авиационное училище, за которым последовала моя учеба в Военно-воздушной академии имени профессора Н.Е Жуковского. И вот здесь, в феврале 1950 года неожиданно я в последний раз встретил нашего запевалу. Четыре года тогда пролетело после нашей спецшколы, и оба мы были уже офицерами. В зимние каникулы 1950 года, между семестрами, слушатели "Хуковки" с недоумением начали замечать, что через КПП (контрольно-пропускной пункт) нашего 30-го корпуса каждый день проходит очень много незнакомых офицеров-авиаторов. Всех их потом на несколько дней размещали на жительство в здешнем спортзале. А затем они в разное время, но в один день, уезжали переодетые в сравнительно новую гражданскую одежду. Через некоторое время то же самое происходило и с другими группами приезжающих в академию офицеров. Характерно, что наши гости в разговоры с нами, слушателями академии не вступали и знакомств не заводили. Они все время были чем-то заняты. У входа в спортзал у них был установлен пропускной режим. Мы же, думая, что это какие-то сборы или курсы повышения квалификации авиационных специалистов, которые в академии были не редкость, в подробности не вдавались. Гражданская одежда отъезжающих нас тоже не удивляла, т.к. любой офицер после (или вне-) службы имеет право носить её. Так думал и я, когда у входа в нашу офицерскую столовую совершенно неожиданно встретил лейтенанта Анатолия Ревякина. Помню, как мы оба удивились при этом. Однако, пожалуй, больше был удивлён он, увидев меня моряком и в стенах академии. Поэтому и распрашивал только он. Мне же накоротке удалось узнать, что он летчик ПВО, служит на Кавказе, около Баку, недавно стал командиром звена, летает на Миг-15. Тогда это был наш первый серийный реактивный истребитель и самолёт по всем статьям - отличный. А вот почему он приехал в "Жуковку" - я так и не узнал. Как=то не дошёл до этого наш первый короткий разговор. Большая часть его оказалась воспоминаниями типа: "а помнишь?" и взаимными сообщениями кто кого из наших спецов видел. К тому же разговор наш был за ужином, и мой собеседник всёкуда-то торопился. А следующей встречи у нас с ним , к сожалению, не было: оказалось, что ночью. Анатолий уехал... ИЗВЕСТНО, что в конце июня 1950 года на далёком Корейском полуострове началась междоусобная война"Севера" и "Юга", которая по сути замышлялась и стала первой практической пробой сил СССР и США, а также их союзников с обеих сторон. Лишь тогда, летом, мы поняли "природу" тех таинственных групп летчиков и авиатехников, на время прибывавших в нашу академию. Видимо, азиатская физиономия и летное мастерство Анатолия Ревякина обеспечили ему тогда "протекцию" в группу готовящихся корейских событий. Уцелел ли в них наш ротный запевала? Ведь в небе Кореи было жарко целых три года... Вот и думаю я, как-нибудь накануне августовского дня воздушного Флота, попросить радиопередачу "Встреча с песней" в лице её интеллигентного и доброго ведущего Виктора Витальевича Татарского - "тряхнуть стариной". Пусть теплым приветом для всех мальчишек 40-х годов, бывших "спецов" из Уралмашевской спецшколы ВВС № 13 выпуска 46-го года и их запевалы, которым сегодня уже далеко за 70, прозвучит боевой призыв "Взвейтесь, соколы, орлами!" Действительно, не поддавайтесь годам и хворям, парни! Мы прожили интересную и достойную жизнь. Нам есть, что с гордостью рассказать сегодня молодым. Главное, ребята, сердцем не стареть! 2001год. Читать далее >>>
Категория: 11.МВГ [6] \| Добавил: foma33 (17.03.2012)
Просмотров: 2860 \| Теги: МВГ, книга