27 февраля 1917 года на станции Верещагино произошел военный мятеж. Здесь остановились все поезда, на вокзале и путях скопилось около двух тысяч солдат. Что происходит, почему остановилось движение – никто не знал. Телеграф охранялся отрядом жандармов. В тот момент, когда жандармы вышли из помещения телеграфа в свою комнату, вдруг заработал аппарат. Кто-то из солдат-связистов через запертую дверь стал вслушиваться в звуки морзянки, которую отстукивал железнодорожный телеграф. Солдату удалось прочитать сообщение. Он сразу же объявил всем, что в Питере – революция, царь свергнут, к восставшим рабочим присоединились солдаты Петроградского гарнизона.

«Всем! Всем! Всем!..» - снова переводил солдат-связист повторяющееся сообщение. На вокзале поднялся шум. Дежуривший на телеграфе Иван Анищенко решил, что возвращаются жандармы, и открыл дверь. В помещение сразу же ворвались железнодорожники и вооруженные солдаты. Еще раз услышав о том, что произошло в Петрограде, они захватили телеграф и разоружили жандармов.

В первые же дни событий губернатор в Перми был отстранен от власти. Она перешла в руки губернского комиссара, назначенного Временным правительством. Одновременно здесь был создан губернский Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Однако им, как и Советом, избранным железнодорожниками на станции Верещагино, руководили меньшевики и эсеры. И это объясняется многими причинами. Главные из них: связанность большей части рабочих с сельским хозяйством, оторванность от революционных событий центра страны и непонимание их, нелегальное положение большевиков-ленинцев. Поэтому среди верещагинских железнодорожников в тот период верх взяли партийные ячейки эсеров, меньшевиков и анархистов.

В первые дни марта 1917 года на станции, как и повсюду на Урале, был создан комитет общественной безопасности. В его состав вошли 13 человек: 3 слесаря, 3 токаря, машинист, учитель, конторщик, врач, старший кондуктор, заведующий вагонным хозяйством и помощник начальника станции. С помощью рабочих этот комитет обеспечивал порядок на станции и в поселке Александровском. Одним из первых его действий было разоружение местного урядника и всех стражников. Обеспокоенный этим, губернский комиссар Временного правительства срочно направил две телеграммы, в одной из которых предлагал начальнику станции объявить рабочим и комитету свои требования «быть спокойнее, не чинить насилий», а в другой – Оханскому уездному земскому комиссару предписывалось «содействовать такому успокоению».

После событий, происшедших на станции в феврале, смогли выйти из подполья и большевики. Среди них здесь были Яков Бурдин, Петр Ярославцев, Клементий Мамаев и другие. Они разъясняли рабочим программу ленинской партии по вопросам войны, земли и власти. В результате их агитации на сторону большевиков постепенно стали переходить и представители других партийных группировок. Весь предоктябрьский период на станции шла напряженная работа ленинцев по привлечению рабочих на свою сторону, по разоблачению буржуазного характера Временного правительства, не заинтересованного в решении задач большевистской революции.

По заданию Пермской организации РСДРП(б) задачу создания на станции Верещагино партийной ячейки большевиков осуществил Афанасий Петрович Коротких. Он работал здесь с 1908 года с начала электриком, а затем заведующей электростанцией.

1 июля 1917 года состоялось первое легальное организационное собрание верещагинских большевиков и их сторонников, в котором участвовали около 50 человек. В президиум созданной партийной ячейки были избраны учитель Генрих Ульрихович Боом, конторщик Николай Александрович Нестеров и слесарь Петр Иванович Ярославцев. Осенью 1917 года в депо была создана боевая красногвардейская дружина в составе 33 человек. В нее вошли рабочие Пискунов, Худорожков, Потапов, Гладких, Подкин, Амонин, Прхин, Авровский и другие.

В это время на станцию вернулся прежний вожак местных рабочих Ю.В. Рудый. Который ранее был мобилизован в армию. Вскоре он был избран председателем Верещагинского районного комитета железнодорожников, а затем – председателем Главного комитета Пермской железной дороги. В сентябре 1917 года стачечный комитет дороги под его руководством направил ультиматум Временному правительству, требуя коренным образом улучшения снабжения железнодорожников продовольствием и обувью. Боясь последствий забастовки на уральской магистрали, правительство вынуждено было удовлетворить требования рабочих. Выступление пермских и верещагинских железнодорожников слилось с сентябрьской стачкой работников транспорта по всей стране.

К осени 1917 года значительно усилилось влияние большевиков на верещагинских рабочих. На их сторону перешли бывшие меньшевики-интернационалисты Рудый, Шильников и Солодилов. Политическая агитация большевиков пополнила их ряды ещё 36 рабочими. Позиции и влияние меньшевиков, их вожака И. Черных, а также А. Тимофеева, Арсения Федоров, Худорожкова, Шайдурова, доктора Курочкиной значительно ослабли.

Весть о победе Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде пришла в Пермь 26 октября. Она с радостью и надеждой была встречена сторонниками большевистской революции. Однако губернские органы свергнутого Временного правительства при поддержке меньшевиков и эсеров не признали новую власть. Лишь беспощадная политическая борьба большевиков при вооруженной поддержке их рабочих и солдатами Пермского гарнизона позволила подавить сопротивление контрреволюции. Руководимый большевиками Первый губернский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов 29 декабря 1917 года объявил себя высшей властью в губернии. 5 января 1918 года состоялся Первый съезд крестьянских депутатов, а 21 января объединенное заседание исполкомов этих съездов избрало губернский исполком Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, которы й в основном состоял из большевиков. Это означало победу Советской власти в Пермской губернии.

В Оханском уезде в это время еще продолжалось двоевластие. Земская управа, орган уже свергнутого буржуазного Временного правительства, по-прежнему руководила здесь всеми вопросами хозяйства и просвещения. Был и уездный Совет солдатских депутатов, но в нем заседали только офицеры и не было ни одного солдата, по сути, он представлял собой местный штаб контрреволюции.

По заданию Пермского губкома партии большевиков в Оханск были направлены В. Носов и А. Лузин, которые создали здесь большевистское ядро, развернувшее активную агитацию среди населения, скоро поддавшегося на посулы большевиков. В деревнях, селах и поселках уезда начали создаваться Советы, организовываться красногвардейские отряды. Делегаты. избранные на Первый съезд Советов, вместе со своими красногвардейскими отрядами прибыли в Оханск.

15 февраля 1918 года земская управа Временного правительства была разогнана. В этот день уездный съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов взял власть в свои руки. Был избран его исполком, в состав которого вошли большевики и эсеры. Председателем уездного Совета стал большевик Волков.

Выборы в Совет рабочих и крестьянских депутатов в Верещагино были проведены в феврале 1918 года. Из 18 человек, избранных в Совет, 13 были большевиками. Председателем Совета стал учитель Г.У. Боом. Совет сформировал 7 летучих красногвардейских отрядов, которые проходили военную подготовку, охраняли железную дорогу, помогали ближним волостным Советам в подавлении контрреволюционных выступлений, вместе с пермскими отрядами участвовали в разоружении офицеров, казаков и солдат, возвращавшихся с фронта в эшелонах.

Первый Оханский уездный Совет просуществовал до марта 1918 года. Дело в том, что сразу после навязанного большевиками установления Советской власти в уезде начались контрреволюционные выступления в волостях. руководили ими эсеры и бывшие офицеры. На подавление Острожско-Дубровского восстания из Оханска были срочно брошены почти все красногвардейские отряды. Единственной вооруженной силой в этом городе остался только верещагинский отряд Г.У. Боома. Воспользовавшись этим, Боом потребовал перевода на станцию Верещагино сотрудников всех уездных организаций с их семьями и имуществом. Свое решение от мотивировал так: «Уездная Советская власть не может находиться в Оханске, где живут земские чиновники и офицеры, которые своим присутствием создают ей угрозу. В Верещагино же живут и трудятся железнодорожные рабосие, которые будут опорой уездной Советской власти».

Приближалась ранняя весна, дороги начали «расползаться», но сотни крестьянских саней потянулись к Верещагино, перевозя имущество и семьи сотрудников уездных организаций. Эти действия Боома не могли не подорвать авторитет молодой Советской власти среди крестьянства. Этим воспользовались ее явные и тайные враги. На Втором Оханском уездном съезде Советов, состоявшемся в Перми, большинство представителей от крестьянства оказались эсерами. Этот съезд постановил оставить центр уезда в Оханске, а Боом как авантюрист был с позором удален из зала заседания. Эсеры, захватившие большинство в исполкоме уездного Совета, вскоре добились вывода из него остальных большевиков как «не оправдавших надежд трудового народа».

Очевидцы свидетельствуют, что большевик Боом, пользуясь своими правами и сложностью обстановки, подвергал людей необоснованным репрессиям (арестам, допросам, реквизиции имущества), жестоко расправляясь с мешающими ему. Жертвами его стало немало невинных людей. Это конечно, вызывало недовольство действиями Советской власти. «Бомовщина» - так называли то время многие старожилы-верещагинцы.

В дальнейшем Боом перешел на стороны белых и долго командовал карательным отрядом у Колчака, прославившись своими зверствами над людьми. Летом 1919 года его поймали красные и расстреляли как врага.

В апреле 1918 года 30 молодых железнодорожников собрались в механическом цехе депо, чтобы по примеру молодежи Петрограда и Перми создать на станции Верещагино организацию Союза социалистической рабочей молодежи (ССРМ). Из них первыми записались Иван Краевский, Федор Ярославцев, Иван Лорберг, Александр Смолягин, Иван Ренев, Федор Пьянков, Иван Ончуков. Председателем ячейки был единодушно избран Владимир Иосифович Курочко, большевик с 1915 года, заместитель председателя местного ревкома. Следовательно, апрель 1918 года стал временем создания первой в Верещагино комсомольской организации. Какой же была ее деятельность?

Вспоминает член большевистской партии с марта 1918 года Татьяна Васильевна Мезенцева (Коротаева), работавшая заведующей агитпунктом на станции: «По заданию ЧК верещагинские красногвардейцы и комсомольцы выявляли в проходящих эшелонах и поездах оружие, боролись с «мешочниками» и спекулянтами. Молодежь чистила в депо паровозы, проводила уборку, участвовала в «синей блузе» и «живой газете», ставила спектакли, пела в хоре.

Агитпункт станции сосредоточил в своих руках массово-политическую работу среди красногвардейцев в проходящих эшелонах. Организовывал митинги, читки газет, беседы, прослушивание грампластинок с выступлениями В.И. Ленина, М.И. Калинина и других видных деятелей партии. Активными комсомольцами были Ф. Онянов, И. Челпанов, Ф.Бессонов, А.Лобанов, И. Смертин и другие молодые верещагинцы».

25 мая 1918 года начался антисоветский мятеж чехословацкого корпуса бывших военнопленных. В короткий срок он охватил Сибирь, Южный Урал, Среднее Поволжье, вызвал волну контрреволюционных выступлений. Началась кровопролитная гражданская война.

В эти дни Пермский губернский комитет РКП(б) принял обращение «К рабочим и беднейшим крестьянам Урала». В нем говорилось: «К оружию, рабочие и беднейшие крестьяне Урала! Поднимайтесь на борьбу, труженики заводов, фабрик и деревень! Сменяйте станки и сохи на мечи! Поднимайтесь на борьбу, свободолюбивые сыны Урала! Становитесь все в ряды Красной Армии! Ваши долины и ущелья пусть станут могилой для изменников и контрреволюционеров! Красный Урал в опасности! Все к оружию!»

В ответ на призыв партии уже 28 мая в Верещагино добровольцами на фронт записались около 400 человек, из которых были созданы два отряда. Один из них, объединенный с рабочими Перми, был направлен под Челябинск, другой - в сторону Омска. С первыми верещагинскими отрядами ушли и многие большевики, в том числе – член уездного Совета Ф.М. Кряжевских, заместитель председателя ревкома О.Н. Соколовская. Военный комендант станции Н.А.Нестеров и другие, а также 8 комсомольцев-железнодорожников. Наши земляки проявили мужество и героизм в боях на юге Урала, в районе станции Аргаяш и деревни Аязгулово. Здесь, у разъезда №87, Александр Онянов и Владимир Ончуков ценой своей жизни остановили бронепоезд белых, чем спасли отряд от разгрома. Они были первыми верещагинскими комсомольцами, погибшими в разгорающейся братоубийственной войне. К концу июля 1918 года в Верещагино был сформирован еще один большой отряд Красной Армии, основой которого также стали рабочие-железнодорожники. Военными дорогами они прошли потом по многим фронтам гражданской войны до Иркутска и Перекопа.

8 августа 1918 года вспыхнул крупный эсеровско-меньшевистский мятеж на Ижевском и Воткинском заводах. В Пермской губернии была объявлена мобилизация населения в Красную Армию. Однако многие крестьяне, не успевшие поправить свои хозяйства после четырехлетней империалистической войны не видя смысла в борьбе своих против своих, тяготились новым призывом.

Пользуясь этим, руководители подпольного пермского центра заговорщиков решили взбунтовать призывников Оханского уезда в волостях, ближних к Ижевско-Воткинскому восстанию. Очагом нового антисоветского мятежа они избрали отдаленную и сравнительно богатую Сепычевскую волость, граничащую с Глазовским уездом Вятской губернии, близкую к железнодорожной станции Бородулино. Планировалось последующие мятежи на всем протяжении границы с Вятской губернией объединить с Ижевско-Воткинским.

В жестокой классовой борьбе, разгоревшейся в Прикамье летом 1918 года, контрреволюционеры учли особенности зажиточного села Сепыч. крестьяне здесь имели богатые наделы земли, выращивали много скота. Большой процент составляли кулацкие и хуторские хозяйства, где широко использовался низко оплачиваемый труд батраков-удмуртов из бедных деревень соседней Вятской губернии. В торговом селе Сепыч жило немало купцов, ростовщиков и предпринимателей по обработке кожевенного сырья. Люди объединились в борьбе за восстановление прежнего порядка. Большевики и Советская власть зачастую сами способствовали росту неприязни к себе своими ошибками и нарушениями законности. Под «пьяную руку» волостной продотряд не раз допускал самоуправство не только в своих деревнях, но и в соседской Вятской губернии, за что Оханским уездным исполкомом был намечен к разоружению.

Воспользовавшись недовольством населения предстоящим 18 августа призывом в Красную Армию и разговорами о том, что продотряды отберут весь хлеб, зажиточная часть населения за несколько дней до этого начала собирать оружие и ковать по ночам железные наконечники для пик. Сын богатого крестьянина из соседней деревни Демино подпрапорщик В.И. Мальцев организовал возле себя всех, кто недоволен порядками, установленными революцией. Был выдвинут лозунг: «Долой коммунистов, вся власть всему народу!» В ночь на 18 августа мятежники сорвали провода, спилив часть телеграфных столбов в сторону Оханска, Верещагино, Очера и Глазова. А рано утром, в воскресенье, население Сепцчевской, Новопутинской, Вознесенской и части Бубинской волостей Оханского уезда поднялись против Советской власти.

От пермского контрреволюционного подполья сепычевские мятежники ждали оружие, и оно пришло на станцию Бородулино в первый же день их восстания. Но местные железнодорожники вскрыли вагон и, обнаружив в нем винтовки вместо товара по накладным, сообщили об этом в Верещагино. Присланный от туда паровоз прицепил этот вагон и утащил. Едва он скрылся из виду, как на дороге со стороны Сепыча показался обоз, сопровождаемый группой всадников. Сепычевцы тщательно осмотрели все вагоны на станции, но, не найдя здесь оружия, уехали обратно. Так мятежники оказались без винтовок и пулеметов, которыми затем были вооружены направленные против них верещагинские красногвардейцы. События в то утро в Сепыче развивалось стремительно. Началось с того, что крестьяне избили жену красногвардейца Тимофея Патракова. Муж ее бросился на защиту, но его тут же застрелили. Это явилось сигналом. В ответ на ту беспощадность, с которой большевики устанавливали Советскую власть, отнимая у людей нажитое трудом имущество и продовольствие, вооруженные мятежники нападали на коммунистов и комсомольцев, партийных и советских работников, на красногвардейцев. Они ворвались в здание волостного Совета, выбрасывали людей в окна со второго этажа. Некоторых тащили к яме, обливали керосином и сжигали живыми.

Арестовывали людей по заранее составленным спискам, загоняли их в пустые хлебные амбары. Возле амбаров устроили место пытки. На подпорках здесь была уложена большая чугунная плита, под которой развели костер. Арестованных швыряли на раскаленную плиту, избивали кистенями, нагайками, ломами, палками. Полуживых, замученных бросали в подвал.

В пекле гражданской войны ни с той ни с другой стороны жизнь человеческая ничего не стоила. Убить, расстрелять, замучить – перестало считаться грехом и преступлением. Жестокость шла за жестокость.

Замучены были уполномоченный Верещагинского исполкома Николай Конев, сепычевские волостные военные комиссары Никон Конев и Андрей Патраков, сожжен председатель волисполкома Прохор Жданов, тело которого бросили в болото около деревни Горбуново. Сотрудники исполкома Севастьян Елохов был привязан к седлам лошадей и разорван пополам. Конечно, это свидетельствовало о степени неприятия новой власти огромной частью населения.

Мятежники разгромили кооперативную лавку и бесплатно раздавали сахар, табак, керосин и другие дефицитные тогда товары. Руководитель бунта подпрапорщик Мальцев сразу же приступил к формированию сепычевского полка «народной армии». Часть своей группы он послал в сторону села Кулига, у деревни Микишата (в 18 километрах от Сепыча) произошла встреча с красногвардейским отрядом Тунева, который с боем отошел к деревне Мальцево, а затем к селу Усть-Буб, где и оповестили коммунистов о случившемся.

В ходе перестрелки и отступления красногвардейцы оставили в поле тяжело раненого 18-летнего бойца Андрея Обухова. Его отец был среди мятежников. Он увидел, что сын упал, и когда перестрелка кончилась, нашел его и… приколол пикой. Это еще один пример дикости и зверства гражданской войны.

Мятежные силы восставших волостей собирались в Сепыче, вокруг которого строили оборонительные сооружения, рыли окопы, выставляли заставы. Разосланные по деревням повстанцы арестовывали сторонников Советской власти и сгоняли их в Сепыч. Здесь, при входе в село. Стоя по обеим сторонам моста, они жестоко избивали арестованных. Восставшие понимали, что только своими силами им не удержаться. Поэтому они согнали в Сепыч всех мужчин окрестных деревень в возрасте от 16 до 40 лет, причем тех у кого было оружие, заставляли брать его с собой. Здесь их «сортировали»: активистов и горячих сторонников Советской власти убивали или сажали в амбар, из остальных формировали отряды и отправляли их в окопы, на заставы. Они дезинформировали народ, говоря, что «Москва пала, большевикам - везде крышка».

Узнав о событиях в Сепыче, коммунисты села Усть-Буб организовали штаб северных волостей Оханского уезда для борьбы с мятежом. Возглавил штаб находившийся здесь председатель Уралоблисполкома Тронов. От Усть-Буба до Сепыча всего 30 километров, отряд в 200 бойцов способен был ликвидировать мятеж еще в самом начале. Однако Тронов растерялся и дал команду своим бойцам отходить для соединения с верещагинским отрядом. Проделанный в противоположном направлении марш вдове увеличил расстояние до очага мятежа, дал восставшим время организовать свои силы, укрепиться, расправиться с арестованными.

К вечеру 20 августа из Верещагино выступил объединенный отряд красногвардейцев и рабочих Верещагино, Очера и Павловского. Приближаясь к Сепычу, отряд охватывал его полукольцом, на правом фланге которого были усть-бубинцы, в центре – красногрвардейцы Верещагино, Очера и Павловского, на левом фланге – Кленовский отряд. Взявшийся руководить объединенными силами Тронов не установил связи между отрядами, и те действовали разрозненно.

На рассвете 21 августа усть-бубинцы вплотную подошли к Сепычу и завязали бой на его окраине, но понесли потери и отошли под напором превосходящих сил мятежников. В числе ворвавшихся в Сепыч был молодой боец Филипп Меркушев, отец которого находился во вражеском застенке. Раненный в перестрелке, юноша был схвачен на краю села его истязали на глазах отца, но погиб он, ничего не сказав об отряде.

Остаток дня прошел в бесплодной перестрелке. Вечером Тронов затребовал кавалеристов со всех отрядов, чтобы пусть их в обход Сепыча с северной стороны. Ночь прошла спокойно. А утром 22 августа с юга к Сепычу подошел после 120 километрового марша оханский отряд В.И.Вожакова. во избежание кровопролития Вожаков послал к мятежникам парламентера с требованием сдаться. Однако оказалось, что восстание уже ликвидировано и село свободно.

Дело в том, что события в Сепыче развивались накануне по-своему. Среди арестованных 19 августа оказался бывший матрос с эсминца «Бесшумный» Андрей Евстафьевич Жданов, племянник председателя волостного Совета. На запрос руководителя заставы Паршукова, что делать с ним, руководитель мятежников Мальцев ответил: «На вале усмотрение». Тогда Пршуков решил провести на второй заставе суд над матросом, который раньше ходил с комиссией описывать кулаков. За расстрел проголосовало 26 человек, против поднялось большинство рук. Паршуков приказал матросу идти на первый окоп.

Через некоторое время Андрею Жданову удалось хитростью покинуть заставу и пробраться в Сепыч. Здесь он нашел поддержку знакомых односельчан: В.И. Жданова и супругов В.П. и А.Е. Елоховым. Вчетвером они решили действовать и для начала написали письмо к жителя села и окрестных деревень, которых повстанцы голодными держали в окопах на второй заставе. В письме говорилось: «Мы, граждане, насильно согнанные, воевать против Советской власти не хотим. Мы требуем освободить арестованных из амбара. Мы сложим оружие и разойдемся по домам».

Первыми подписали письмо сами Ждановы и Елоховы, а через час свои подписи поставили под его текстом сделали почти все, кто находился на второй заставе. Однко первая застава была настроена защищаться до конца. По разработанному плану, в ночь на 22 августа народ во главе с матросом и его помощниками двинулся толпой к амбару, где были заключены более 100 арестованных (руководитель мятеже Мальцев уже приказал фельдшеру напоить всех раствором сулемы, чтобы отравить всех разом). По сигналу Андрея Жданова часовые были схвачены, замки сбиты и все заключенные освобождены. Усиленная толпа ринулась затем в штаб, где обезоружила и арестовала подпрапорщика Мальцева и некоторых его помощников. Части мятежников удалось бежать из Сепыча. На допросах арестованные отмалчивались, не называя подстрекателей. Следствие затянулось и в отношении некоторых арестованных было продолжено в Перми. Чрезвычайной следственной комиссией под руководством следователя Комольцева всего были признаны виновными и расстреляны 83 повстанца. Большую часть из них составляли богатые крестьяне, бывшие царские офицеры, священнослужители.

Проведенной в Сепыче чисткой были выявлены и исключены из партии чуждые и разложившиеся элементы, способствовавшие своими действиями врагу и росту недовольства населения. С помощью соседних партийных ячеек в волости были организованы комитеты бедноты (комбеды), среди населения проведена большая разъяснительная работа. После ликвидации мятежа многие местные крестьяне пошли в Красную Армию. В волости было собрано немало теплых вещей и поставлено лошадей для фронтовых частей. До конца 1918 года здесь было изъято для государства около 7 тысяч пудов хлеба.

Сепычевское восстание всегда будет кровоточащей раной в истории нашего района, свидетельством немыслимой жестокости и зверства, которые приносит народу гражданская война.

В сентябре 1918 года в Прикамье был сформирован специальный железнодорожный батальон, в ряды которого вступило немало верещагинцев. В ноябре – декабре 1918 года колчаковские войска, имея численное превосходство, используя ненадежность управления советской 3-й армии, неустойчивость некоторых частей и опираясь на пермское контрреволюционное подполье, сорвали ее наступление на Екатеринбург. Они оттеснили войска 3-й армии, нанеся им большие потери. Боевой состав армии сократился почти вдвое.

Бывший военный комиссар Верещагинского железнодорожного телеграфа И.А. Широглазов вспоминал: «С каждым часом, начиная с 23 декабря, с фронта поступала неутешительная информация, которую мне, скрепя сердцем, приходилось докладывать ревкому и участковому комитету железнодорожников. Около 9 часов вечера 24 декабря без предупреждения прекратилась связь с управлением дороги и Пермью I. Не зная положения, я лично стал вызывать станцию Пермь I. - Почему долго не отвечаете? – спросил я. - Уходи, красная сволочь! – ответили мне оттуда, и связь прекратилась.

Стало ясно: на станции Пермь I и в управлении дороги – белые. ПремьII ещё некоторое время держалась, но 25 декабря связь прекратилась и с ней. В этот день, несмотря на героические усилия частей нашей 29-й стрелковой дивизии, белые заняли Пермь, используя помощь контрреволюционного подполья. 26 декабря в Верещагино стали пребывать люди. Под артобстрелом вырвавшиеся из Перми по зимнему льду Камы. Специальным поездом из управления дороги первыми прибили Ю.В. Рудый и А.И. Емшанов (бывший начальник разъезда №21), которые возглавляли тогда администрацию и общественную власть на Пермской железной дороге. На нашу станцию то и дело прибывали войсковые штабы, гражданские учреждения, люди всех чинов и званий. Несмотря на кажущуюся неразбериху, начальник станции Петров осуществлял на путях действительно железный порядок».

После сдачи Перми, продолжая вести ожесточенные бои с наседавшими колчаковцами, части 3-й армии, медленно отступали к Верещагино. Многие населенные пункты по нескольку раз переходили из рук в руки. В тяжелых условиях зимы отступление с боями продолжалось до линии Оханск – Нытва – Менделеево – Карагай. В эти дни около 180 верещагинских коммунистов, более половины состава парторганизации, влились в полки 29-й и 30-й дивизий. 9 января 1919 года Верещанигская организация РКП(б) вновь решила призвать в ряды Красной Армии каждого второго коммуниста. Партийные мобилизации были проведены также в Вознесенской, Путинской, Сепычевской и других соседних волостях.

Станция Верещагино оказалась в центре кровопролитных боев, исход которых во многом определял расстановку сил и положение на Восточном фронте. Население поселка спешно эвакуировалось.

И.А. Широглазов вспоминал об этом периоде: «Под новый 1919 год, зав отделом кадров Верещагинского участкового комитета железнодорожников А.Г. Синев ознакомил меня со списком людей, мобилизуемых в Первый Уральский коммунистический железнодорожный батальон. В нем были 44 человека, и среди них паровозники: А.Глазов, А. Седов, П. Наберухин, братья Николай и Алексей Бородкины, П. Чернец, связисты: И. Широглазов, В. Анищенко, В. Мокров, Н. Туляев, Б. Кремлев, К. Грабов, Г. Орлов и много других специалистов транспорта с соседних станций и разъездов, особенно путейцев. Батальон пополняли также мостовики и плотники. Вскоре нас переодели в военную форму, выдали винтовки, патроны и поставили задачу: обеспечить регулярную работу железнодорожного транспорта в условиях боевой обстановки, заменив собой эвакуированных специалистов прифронтовых станций. Вскоре мы прибыли в составе своей роты на головную тогда станцию фронта –Чайковскую, в районе которой шли упорные бои за Нытву.

Наша работа была ответственной и напряженной. В условиях боевой обстановки мы осуществляли прием и передвижение бронепоезда, санитарной летучки, эвакуацию, разгрузку прибывающих воинских эшелонов. Все это проводилось без световых и звуковых сигналов, правил сцепки и предельных весовых норм, то есть вопреки правилам технической эксплуатации. Однако, несмотря на это , не было ни одной аварии. Железнодорожный батальон действовал четко, скрытно и быстро, хотя на улице были лютые, до 40 градусов, январские морозы, а питание была лишь картошка и небольшой паек хлеба».

Белые бросили свежие силы против обескровленных красных частей, и они вынуждены были отходить. Была оставлена Чайковская. 15 января на участке, который обороняла 29-я дивизия, противник повел наступление с целью захвата станции Менделеево. Упорные бои шли возле деревни Азоро. Колчаковцами удалось окружить здесь 6-ю роту Лесновско-Выборгского полка. Красноармейцы погибли в неравном бою, лишь 12 бойцов и командир полка пробились через кольцо окружения.

С рассветом 16 января два полка колчаковской пехоты повели наступление в стык 29-й и 30-й дивизий, флаги которых соприкасались в селе Дворец. Колчаковцам удалось окружить здесь батальон Богоявленского полка, однако красноармейцы проложили себе дорогу штыковым ударом и пробились к Верещагино.

16 января командир 1-го Среднесибирского корпуса генерал-лейтенант Пепеляев приказал развить достигнутый под Дворцом успех и продолжать наступление, чтобы перерезать железную дорогу у станции Бородулино и таким образом вбить клин во фланги красных дивизий, рассчитывая покончить с ними одним ударом. Для этой цели 2-я Сибирская дивизия белых усиливалась штурмовым батальоном. А также батальоном 8-го Бийского полка и двумя сотнями казаков. Из этого пополнения была создана специальная ударная группа полковника Урбанского. В ночь на 19 января в село Дворец начали прибывать роты 7-го Кузнецкого полка и Николаевский полк, усиленный гаубицами. Так им образом, белые располагали полуторным превосходством в силах. Хорошо вооруженные, снабженные всем необходимым, колчаковцы надеялись на быстрый успех. Офицеры обещали солдатам легкую дорогу до самой Вятки. Но обстановка складывалась иначе.

Уже через два дня после падения Перми, в связи с успехами 5-й красной армии на Уфимском направлении Восточного фронта, белые вынуждены были ослабить и частично прекратить свое наступление в Прикамье, начав здесь вывод некоторых сил в резерв. Кроме того, Иосиф Сталин, прибывший 5 января 1919 года в район 3-й армии во главе комиссии ЦК РКП(б), признал Пермско-Вятское направление наиболее опасным и доложил В.И. Ленину, что «Вятке угрожает участь Перми». Он потребовал срочного усиления Пермского направления резервами из центра страны и с южного участка Восточного фронта, что и было незамедлительно сделано. (В нашей прежней исторической литературе декабрьские 1918 года неудачи 3-й армии рассматривались как «Пермская катастрофа», ликвидирована гением Сталина).

По указанию комиссии ЦК, 16 января в Верещагино прибыли батальон Вятского губчека и зимнее обмундирование. Все бойцы получили валенки, полушубки, на позиции пришли полевые кухни. В частях шла усиленная политико-массовая работа, укреплялись органы тыла. В Верещагино прибыл 62-й полк, имевший 1800 штыков и 29 пулеметов. На станции Чепца был готов к отправке в Верещагино и 63-й стрелковый полк.

С рассветом 17 января при сильной артиллерийской поддержке белые перешли в наступление на село Карагай. Сводный Камский полк и Северный полк 29-й дивизии вынуждены были отойти к деревне Усть-Лысьва и далее.

В то же время по приказу штаба 3-й армии на станцию Менделеево и село Дворец начали наступать 1-я и 2-я красноармейские стрелковые бригады. Им удалось сломить сопротивление колчаковцев и подойти к Менделееву и Дворцу. Здесь 2-я бригада и 2-й Красноуфимский полк дважды атаковали позиции белых, но начавшаяся пурга приостановила их действия. Утром красные части возобновили атаки на Дворец. Однако белые оказали упорное сопротивление, наступавшие части вынуждены были отойти на исходные рубежи. Бывший командир отряда верещагинских добровольыев, машинист Петр Петрович Никитин так вспоминал о событиях тех дней: «18 января был сильный мороз. Я находился на бронепоезде, стоящем на разъезде № 31 (сейчас – разъезд Кукетский), недалеко от Верещагино и деревни Нижне-Савино. Тут к нам подошли связисты 253-го полка «Красных орлов» со своим командиром. Я предложил им подключиться к телефонной связи белых. Они согласились, но за неимением «когтей» мы свалили столб и включились в линию. Из подслушанного разговора белогвардейских офицеров удалось выяснить, что 19 января белые намереваются бросить в бой ударную группу полковника Урбанского, чтобы выполнить свою основную тактическую задачу: из района Дворца взять станцию Бородулино и окружить под Верещагино сгруппированные здесь части 20-й дивизии. Мы доложили об этом в штаб». Решив опередить наступление белых, начальники 29-й и 30-й дивизий приказали нанести удар по селу Дворец в ночь с 18 на 19 января. С этой целью в наступательную операцию были отправлены две бригады 20-й дивизии, а также 1-й и 2-й Красногвардейские полки 30-й дивизии. Кроме того. В деревню Чудиново выдвигались два эскадрона Петроградского полка. В район боев со станции Верещагино шли подкрепления. Было ясно, что именно здесь, под Дворцом, будет решен вопрос: отступать ли 3-й армии дальше или удастся повернуть врага вспять.

В резолюции своего митинга бойцы Вятского батальона губчека писали: «Мы готовы умереть, но не пустим врага!». Подобные резолюции принимались и на других полковых и батальонных митингах. Идеологической обработке большевики придавали большое значение. Вокзал станции Верещагино был увенчан огромным лозунгом: «Смерть Колчаку!» А именно отсюда, с привокзальной площади, по главной улице поселка, уходили свежие полки в район предстоящих боев.

Утром 19 января красные части из деревни Осиновка подошли к Дворцу с запада и завязали бой. 1-й Красноуфимский полк после ночного марша сходу атаковал село с юга, а Петроградский полк повел наступление с северо-востока, чтобы не дать врагу уйти по тракту на село Шервинское. Наступающие шли по глубокому снегу под сплошным артиллерийским огнем. В 12 часов дня белые начали обстрел частей 29-й дивизии химическими снарядами (это был единственный случай в истории гражданской войны). Наступающие потеряв более 20 человек, отравленные газами замялись. И тогда вперед поднялись коммунисты. Вскоре 1-й Красноуфимский полк ворвался на улицы села Дворец и занял завязал здесь бой. Вслед за ним сюда входили и другие части. Исход боя решился штыковым ударом. После двухчасовой рукопашной схватки Дворец был отбит у белых. Наступающие красноармейцы захватили много пленных, три орудия, сотни снарядов и канцелярию штурмового батальона.

140 красноармейцев пали в этом сражении. Все они были доставлены на подводах в Верещагино и похоронены здесь в братской могиле на главной улице поселка – Вокзальной (место захоронения находится рядом с первым зданием средней школы № 1). Бои под селом Дворец были первой серьезной победой 3-й армии после сдачи Перми. Отступающих колчаковцев преследовал огонь бронепоездов. Станция Менделеево, село Карагай и Нытвенский завод вновь стали советскими.

->cм окончание 3-ой главы