Верещагино: история города и района.

Урал – древняя горная система, существующая сотни миллионов лет. Когда-то высокие Уральские горы постепенно. В результате выветривания, превратились в цепь возвышенностей, сглаженную и покрытую лесными массивами. Теперь лишь некоторые их вершины достигают высоты двух километров над уровнем моря.

В разрушении цепи Уральских гор немало потрудились и ледниковые толщи, неоднократно надвигавшиеся сюда с севера и северо-запада (Новоземельский и Скандинавский ледники). Установлено, что последние оледенения доходили до широты современного озера Очера. Значит, вся территория нашего района в далеком прошлом была покрыта льдами. Плоские отполированные овальные куски гранита и базальта, которые мы нередко встречаем сейчас, - это продукты и немалые свидетели разрушительной работы ледников.

В нашей области найдена самая северная в Европе стоянка первобытного человека, живущего в эпоху палеолита – древнего каменного века. Вместе с остатками орудий труда и костров обнаружены кости мамонта, двурогого носорога, дикой лошади и других древних млекопитающих. Жильем для древнего человека служили нерукотворные пещеры. Ведь история деревянных и каменных построек охватывает сравнительно небольшой отрезок времени – несколько тысячелетий.

Но в нашем районе отсутствуют горные образования, карстовые явления в виде естественных пещер, подземных рек, которые пробили бы себе русло в гипсовых, известняковых толщах. Возможно, поэтому человек стал позднее осваивать наши лесистые, таежные просторы. Можно предположить, что жилищем древних людей нашего края были землянки, то есть искусственные пещеры: незатопляемые водой ямы с перекрытием. Шли века, накапливался опыт, строительство жилищ совершенствовалось, появились полуземлянки, а затем и наземные деревянные постройки. Археологические исследования подтверждают, что заселение Прикамья людьми началось примерно 75 тысяч лет назад. Первые его жители – финно-угорские племена (древние предки нынешних коми-пермяков и удмуртов) расселялись в северной части теперешней Пермской области, в долине Камы и других крупных рек, а лесистый бассейн нашей Лысьвы ещё длительное время оставался безлюдным. Предположительно, древние поселенцы Западного Урала заходили сюда только в процессе охоты и рыбной ловли, не оседая на постоянное жительство.

Нет пока подтверждений и того, что новгородцы, достигшие в X – XI веках верховьев Камы, надолго останавливались или оседали в нашем крае. Этих предприимчивых и смелых людей привлекали прикамские леса, изобилующие ценным пушным зверем (соболем, песцом, куницей и горностаем ), шкурками которого они выгодно торговали с чужеземцами, а также реки, богатые осетровой и лососевой рыбой.

Даже результаты первой подробной переписи всех населенных пунктов в 1579 году, проведенной в Прикамье писцом Иваном Игнатьевичем Яхонтовым совместно с подьячим Третьяком Карповым, свидетельствуют о незаселенности наших мест. Яхонтов и Карпов составили так называемые писцовые книги на Пермь Великую (впервые Пермь Великая была упомянута в Троицкой летописи за 1321 год). Такие книги в те времена служили основанием для обложения населения податями, а также выполняли роль юридического свидетельства о праве владения землями и крепостными крестьянами.

На основании описательной части этой писцовой книги в дальнейшем была составлена схематическая карта Перми Великой. На ней можно увидеть, что огромные земли Строгановых в 1579 году простирались от истока Камы на западе до Уральского хребта на востоке, от Усолья Камского на севере до земель Казанского уезда на юге. Причем центральная часть земель ( по рекам Каме и Чусовой ) была освоена Строгановыми, а к западу и востоку от нее простирались неосвоенные земли. Территория нынешнего Верещагинского района по реке Лысьве входила в западную, неосвоенную часть Строгановских угодий. На ней переписчиками не было указано ни одного, сколько-нибудь значительного населенного пункта.

Севернее, южнее и юго-восточнее нынешнего расположения города Верещагино также размещались так называемые «отхожие земли». На западе территория современного Верещагинского района в 1579 году граничила с землями Карагайского уезда с центром в Кайгородке на Каме, занимавшего верховье этой реки до ее поворота на восток. Граница с Кайгородским уездом, по сути, проходила по современной линии границы нашего района с Удмуртией.

Из ближних к месту нынешнего города Верещагино населенных пунктов, указанных на старинной карте, - деревня Верхние и Нижние Муллы около Камы, а также деревни Федорово и Кривая Наволока на реке Обве. Некоторые из них существуют в настоящее время. Приток русских переселенцев в Прикамье начался после завоевания Перми Великой в 1472 году войсками московского князя Ивана III Васильевича. Об этом рассказывает Н.М. Карамзин в своей «Истории государства Российского» (том VI, глава I)
« … Пермь уже в XI веке платила дань россиянам, в гражданских отношениях зависела от Новгорода, в церковных от нашего митрополита, но всегда имела собственных властителей и торговала с москвитянами как держава свободная. Присвоив себе Вологду, великие князья желали овладеть и Пермию, однако дотоле не могли: ибо новгородцы крепко стояли за оную, обогащаясь там меною немецких сукон на меха драгоценные и на серебро, которое именовалось закамским и столь прельщало хитрого Иоанна Калиту. Иоанн III, подобно Калите дальновидный и гораздо его сильнейший, воспользовался первым случаем исполнить намерение своего пращура без явной несправедливости. В Перми обидели некоторых москвитян: сего довольно для Иоанна: он послал князя Федора Пестрого с войском, чтобы доставить им законную управу. [1472г.] Полки выступили из Москвы зимою… и близ городка Искора встретились с пермскою ратию. Победа не могла быть сомнительною: князь Федор рассеял неприятелей; пленил их воевод… взял Искор с иными городками, сжег их и на устье Почки, впадающей в Колву, заложил крепость; а другой воевода. Гаврило Нелидов, им отряженный, овладел Уросом и Чердынью, схватив тамошнего князя христианской Веры, именем Михаила. Вся земля Пермская покорилась Иоанну… Сие воевание, коим владения московские прислонились к хребту гор Уральских, обрадовало государя и народ, обещая важные торговые выгоды… Вероятно, что пермский князь Михаил возвратился в свое отечество, где после господствовал и сын его, Матфей, как присяжник Иоаннов. Первым р о с с и й с к и м наместником Великой Перми был в 1505 году князь Василий Андреевич Ковер».

Приток русских переселенцев в Прикамье и, в частности, в бассейн Обвы и Лысьвы, усилился после взятия Казани (1552 год), так как с падением Казанского ханства были освобождены волжко-камские пути.

Не имея достаточных сил для охраны далеких северо-восточных границ, русское правительство вынуждено было передать часть земель в Прикамье частным лицам, при условии, что ими будут выстроены здесь оборонительные пункты, содержаться ратные люди, осваиваться природные богатства. Так, огромные земли по Каме от Соликамска до устья реки Чусовой в 1558 году по жалованной грамоте Ивана IV (Грозного) получают купцы Строгановы, выходцы из разбогатевших поморских крестьян. Основатель этой династии Аникей Строгагов прочно обосновался в Соли Вычегодской ещё в 1515 году.

Получив такие владения, Строгановы стремились заселить их. Они покупали крестьян у помещиков центральных и северных губерний – Псковской, Вологодской, Нижегородской и Архангельской (с реки Мезени). Крестьянам присваивались прозвища по месту их приобретения. Так можно объяснить появление в наших краях нынешних фамилий Казанцевых, Вологдиных (Володиных), Мезенцевых и других.

Строгановы развивали земледелие, солеварение, охотничьи, рыбные и рудные промыслы. Они строили города, крепости, силою военных дружин подавляли протест местных народностей и присоединяли к России новые территории в Предуралье, на Урале и в Сибири. Так, в июне 1579 года Строгановы отправили с реки Чусовой отряд казаков в 1650 человек во главе с Ермаком Тимофеевичем покорять Сибирь. Победы Ермака способствовали распаду Сибирского ханства Кучума и присоединению Сибири к России. Об этом подробно повествует Строгановская летопись «О взятии Сибирской земли», написанной в 1622 – 1623 годах.

Главная волна переселенцев накатилась после 1666 года. Она была связана с расколом русской православной церкви и жестоким преследованием сторонников старой веры. Бегство из Москвы в скиты, запрятанные в глухих лесах на реке Керженец (Нижегородская область), не принесло спасения. Из разоренных царскими войсками керженских скитов часть староверов «шла на солнце», то есть дальше на восток и, в частности, в уральские леса.

Движение старообрядцев совпало с разгромом Петром I стрелецкого восстания в Москве (1698 г.) и усилением крепостнических порядков в России. В прикамской тайге находили прибежище не только староверы, но и беглые крестьяне, спасающиеся от крепостничества, частых рекрутских наборов, и стрельцы-бунтовщики. Все эти люди селились в уже имеющихся здесь глухих таежных деревнях или лесных землянках. Так возникла, например, деревня на реке Лысьве, которую назвали Лысьвенкой.

В 1701 году Петр I пожаловал баронам Строгановым обширные земельные пространства по рекам Обве, Иньве, Косе и с ними – свыше 14 тысяч душ мужского населения. Тогда территория будущего Верещагинского района и попала окончательно в состав Строгановской вотчины. Беглые крестьяне здесь вновь оказались в крепостной зависимости. В сочинении архимандрита Палладия «Обозрение Пермского раскола» описывается. Что после стрелецкого бунта часть стрельцов убежала от репрессий Петра I а Прикамье, где поселилась по рекам Очер и Лысьва. Однако в 1725 году их поселения здесь были открыты и разорены. Некоторые семьи бежали тогда на север, на реку Юм (ныне Юрлинский район Коми-Пермяцкого автономного округа).

В 1759 году Строгановы (теперь уже графы) заложили в урочище реки Очер железноделательный Очерский, а в 1819-м листокатательный Павловский заводы, для которых были построены большие пруды. К заводам оказались приписанными огромные лесные массивы (лесные дачи), где крепостные крестьяне заготавливали древесный уголь для металлургических кричных печей, а также варили смолу и деготь. За заводами закрепили население шести волостей и 100 тысяч десятин земли (десятина – русская мера земельной площади, равная 2400 кв. саженям, или 1,09 гектара). Часть территории будущего Верещагинского района также входила в состав лесной дачи; в Губановской земельной общине вплоть до революции находилась контора и двухэтажный жилой дом строгановского лесничего.

Следует добавить, что для строительства Очерского завода и пруда часть людей добирали в непроходимых лесах по рекам Лысьве и Сепычу по деревням и скитам, в которых жили, затаясь. Их также навечно приписали к заводу, чтобы использовать на его строительстве или в снабжении производства древесным углем, а населения – хлебом. Строгановы стремились ко всемерному увеличению своих богатств, и на реке Лысьве началось строительство плотин для мукомольных мельниц. Работа крепостных, согнанных для этого из окрестных деревень, продолжалась от зари до зари.

Известный в нашем районе краевед и основатель Верещагинского музея Е.Г. Тарасова записала воспоминания местных старожилов. Они рассказывали, что на строительстве большой плотины около деревни Лысьвенка люди под окрики и плетки приказчиков возили землю тачками и носили ведрами на большое расстояние. Многие, особенно молодые, не выдерживали издевательств, бежали с тяжелой работы и срывались в лесах.

Эта плотина значительно сократила путь сивинским торговцам хлебом и кожами к водным пристаням Камы – старинным городам Оханску (1663 г.) и Осе (1591г.). Прежде путь проходил через деревни Большой и Малый Кокуй, делая изрядный крюк. С постройкой мельницы была заложена на крутом берегу Люсьвы новая деревня. Поскольку место оказалось удобным, то она стала быстро расти и вскоре получила название Новый Посад ( в старину поселения часто называли посадами). Тогда же деревню Лысьвенка, что стояла выше по течению реки, назвали Старым Посадом, и под этим наименованием она известна нам сейчас.

Из строгановских крепостных деревни Старый Посад происходил Федот Алексеевич Волегов (1790 – 1856), автор «Материалов по истории Пермского края», «Усольские летописи» и других ценных кравеведческих исследований.

В конце XVIII века в Новом Посаде земством было построена большая кирпичная православная церковь. После чего деревня получила статус села и новое название – Вознесенское. Село Вознесенское до 1924 года было центром одноименной и большой волости Оханского уезда Пермской губернии.

В состав Вознесенской волости входила в дальнейшем и Губановская земельная община, впоследствии ставшая территорией города Верещагино. К концу XIX века волость занимала примерно третью часть нынешнего Верещагинского района, охватывала 15 земельных общин со 115 деревнями и с населением более 10 тысяч человек. Сейчас на этой территории расположены земли совхозов «Первомайский», «Ударник», «Ленинский», «Куйбышевский», «Тимитязевский», «Верещагинский» и совхоза-техникума «Уралец». Соседями Вознесенской волости были Сепычевская, Путинская и старо-Путинская (Денисовская) волости.

В 1773 году часть своей уральской вотчины Строгановы продали сенатору и тайному советнику В.А. Всеволожскому. За 300 тысяч рублей серебром он купил земли севернее рек Сепыч и Люсьва, куда вошла территория нынешних Верещагинского, Сивинского и Карагайского районов и Коми-Пермяцкого автономного округа. Так появилась в Прикамье еще одна вотчина – Всеволожских, с огромными массивами лесов, полей, пятью заводами и с населением в 10 тысяч человек, считая только мужской пол. Новый хозяин разделил свое имение на две части: горнозаводскую, с центром в Пожве, и сельскохозяйственную, с центром в Сивее.

В 1776 – 1777 годах крепостные крестьяне деревни Сепыч активно участвовали в Обвинских волнениях. Будучи незаконно проданными своим помещиком В.А. Всеволожским заводчику М.М. Походяшину, они, как и крестьяне Кизьвы и Зюкая, наотрез отказались бросить свои дома, несобранный урожай и переселиться на североуральские походяшинские заводы.

Посланные в район волнений воинские команды так и не смогли усмирить крестьян. Через пять лет сделка Всеволожского и Походяшина была признана Сенатом незаконной. Екатерина II вынуждена была повелеть расторгнуть ее и «вернуть все в первобытное состояние».

В 70-х годах XVIII века Сивинское хозяйство по наследству отошло адъютанту Великого князя Никите Всеволожскому, дочь которого впоследствии была выдана за помещика Сатина. Супруги Сатины имели двух дочерей – Елену ( оставшуюся старой девой) и Екатерину. После смерти отца Елена с матерью продала часть своего имения и выехала из Сивы южнее, в свое бывшее дачное местечко. Так возникли два имения: Екатерининское и Еленинское. На месте последнего сейчас располагается село Ленино и центральное отделение совхоза «Ленинский». Село Екатерининское входит теперь в Сивинский район.

Вознесенское длительное время было селом с тремя церквями, расположенными в линию с запада на восток. В центре, около волосного правления. Недалеко от правого берега Люсьвы, возвышался своей колокольней православный храм. На восточном краю села стоял моленный дом старообрядцев, а между ними. У торговой площади, - вместительная деревянная церковь единоверцев. Каждая из церквей имела свой приход. В старообрядческую шли выходцы из Подмосковья, в единоверческую – бывшие нижегородцы.

Работало в селе и двуклассное земское училище, попечителем которого была помещица Елена Сатина. Её заботы о просвещении ограничивались годовым 100-рублевым взносом на нужды училища и устройством новогодней елки для детей в рождественские каникулы. Волегов Федот Алексеевич

В округе Вознесенское славилось своими ярмарками, купеческими бакалейными, галантерейными и другими лавочками, но главным образом – церквями разного вероисповедования. Каждое воскресенье и в религиозные праздники сюда собирались на богомолье толпы людей из окрестных деревень. Летом они шли босиком, а свою праздничную обувь ( мужчины сапоги, женщины – высокие закрытые ботинки с ушками и резинками по бокам) из бережливости несли через плечо и надевали только перед селом у околицы. О нравах крестьян тех лет наш знаменитый земляк Ф.А. Волегов подробно рассказал в своих книгах «Пермяки» и «Остатки древностей в Пермской губернии».

Помещица Елена Сатина хозяйство вела расчетливо и грамотно. Более 600 десятин пахотной земли, тучные луга, богатые леса и судьбы сотен крестьян из окрестных деревень оставались в ее руках и после отмены в 1861 году крепостного права. Обработку земли, сенокос, уборку урожая в имении помещицы крестьяне делали в первую очередь, а уж потом принимались за клочки своих наделов.

«Взяв серпы, мы с девочками рано утром бежим к Сатиной жать, - рассказывала жительницы села Вознесенского Е.П. Балуева.- Жнем до вечера, без обеда, а потом идем за расчетом. Помещица выдавала нам по 20 копеек без проверки работы».

В поле у нее был надежный управляющий Алексей Тюнин, которому доверяла во всем. Этот жестокий человек не щадил никакого и наказывал даже за малую провинность. Из воспоминаний Е.П. Гачеговой нам известно, что Сатина имела также большую ферму крупного рогатого скота и 150 коров улучшенной тагильской породы. Зимой и летом отсюда отправлялось в губернский магазин знаменитое «парижское» масло, сделанное руками сарапулковских, евсинских и вознесенских батраков. На интендантские склады поступали сатинский хлеб, кожи, мясо… За это помещица получала большие деньги и своим постоянным работникам платила по 5 рублей в месяц.

Сатина была горячей защитницей веры, возглавляла попечительство Вознесенской православной церкви, была ее непременной посетительницей каждое воскресенье и во все праздники. «Барышня Елена» любила при этом показать себя. Нарядные шлеи и дуги на холеных рысаках звенели бубенчиками. Прибытие к церкви местной знати – помещицы Сатиной и зюкайского заводчика Постникова – совершалось одновременно, как по договоренности.

Особенно торжественным бывал приезд в Вознесенское архиерея. Прибывал он в имение Сатиной, а в день богослужения вместе с помещицей на разукрашенных парах лошадей с колокольчиками под дугой подкатывал к церкви. Богомольцев в этот день собиралось особенно много. Выстраиваясь по бое стороны дороги они встречали архиерея низкими поклонами. В церкви барыня становилась впереди народа, перед алтарем, архиерей проходил в алтарь и начинал службу…

Пруды и мельницы на реке Лысьве дали жизнь и другим населенным пунктам будущего Верещагинского района. Так , уже в документах 1800 года упоминается Лысьвенская (Зюкайская) мукомольная мельница и деревня при ней. В 1828 году сюда из Никитинского (Майкорского) завода Всеволожских был переведен крепостной Г.Н. Постников, сын которого впоследствии построил здесь механический маслобойный завод и стал его владельцем.

До 1909 году 66 рабочих этого предприятия перерабатывали 16 тонн льняных семян в сутки. Олифа из них варилась в четырех чанах прямо на берегу реки. До электричества завод имел механический привод от местной водяной мельницы. В 1903 году деревня уже именовалась Зюкайка, возможно, из-за близости древнего села Зюкай на реке Обве. (С материалами по истории рабочего поселка Зюкайка, второго в районе по численности населения, можно познакомиться в местном школьном краеведческом музее, созданном под руководством Л.М. Сенникова).

Недалеко от села Вознесенское, с левой стороны в Лысьву впадает речка Козловка. Местный купец Катаев построил на ней пруд и разводил в нем на продажу рыбу. Вся торговля в волостном центре находилась в его руках. До сих пор торговый комплекс райпо в старой части Вознесенского размещается в бывших магазинах купца Катаева.

Мукомольные мельницы строились также в верхней части Лысьвы, на реке Сепыч и их притоках. Есть основание полагать, что благодаря им росли деревни Зарич, Усть-Сепыч и другие населенные пункты нашего района.

Таков краткий исторический очерк заселения нашего края. К середине прошлого века (19века) он представлял собой сельскохозяйственную вотчину помещиков Строгановых. Всеволожских, Сатиных, процветающих промышленников Постниковых, купцов Катаевых и других. Все они наживались на природных богатствах края и подневольном труде народа. Среди множества повинностей для крепостных Строгановых и Всеволожских самым тяжелым был так называемый посылочный зачет. Крестьяне отбывали его на соляных промыслах в верховьях Камы или сплаве леса. Соль отправлялась водным путем вплоть до Нижнего Новгорода. От Казани вверх по Волге крепостные, преодолевая течение, тянули караваны барж бурлацким способом. Некоторые из «посылочных» не возвращались в родные деревни, гибли в пути.

Людьми торговали наряду с имуществом. Так, в газете «Пермские губернские ведомости» за 12 декабря 1858 года было напечатано сообщение: «Петербургский опекунский комитет объявляет о продаже с аукциона имущества, принадлежащего действительному статскому советнику Никите Всеволодовичу Всеволожскому, и среди этого имущества 3907 душ мужского пола».

Известно также, что этот крепостник Всеволожский в 1860 году «за непокорность» затравил собаками девятнадцатилетнего дворового крестьянина Софрона Макаров. Это его брат, Иван Макаров, написал стихи до сих пор популярной песни «Однозвучно гремит колокольчик». И самородный поэт Иван Макаров, и отец его – оба ямщики конвойной роты - замерзли в зимнем обозе.

По крестьянской реформе, объявленной Манифестом от 19 февраля 1861 года, бывшие крепостные получали личную свободу и право распоряжаться своим имуществом. В остальном же реформа защищала права помещиков и продлевала зависимость от них крестьян. Вскоре положения Манифеста были распространены на удельных и государственных крестьян.

За пользование отводимой им помещиками землей крестьяне должны были длительно отбывать барщину или платить оброк. Они в течение 49 лет, по 6 процентов ежегодно, обязывались выплачивать выкупные платежи. Только революционные события 1905 – 1907 годов прекратили для них эту кабальную обязанность. Но пережитки крепостного права – помещичье землевладение, отработки, чернополосица, отрезки и другие - в Прикамье, как и по всей России, сохранились вплоть до октября 1917 года.

До отмены крепостного права в Оханском уезде проживали владельческие (помещичьи), государственные и удельные (дворцовые) крестьяне. Последние из них были, в основном, в Частинской волости, а владельческие крепостные составляли в уезде подавляющее большинство. Оханский уезд был отнесен к нечерноземной полосе, и по реформе 19 февраля 1861 года его крестьяне должны были получать надел по 6 десятин земли на душу. Однако это был высший размер надела, а в действительности он опять же зависел от воли помещика. Если у последнего оставалось меньше 1/3 всей его прежней удобной земли, то надел каждого крестьянина соответственно уменьшался или «отрезался». Обычно в такие отрезки входили участки, крайне необходимые крестьянам (сенокосы, выгоны и т.д.), что заставляло их арендовать отрезки, зачастую – на кабальных условиях длительной отработки.

Следует также сказать, что при реформе 1861 года пострадали многие бывшие крепостные, приписанные к Очерскому, Павловскому и другим заводам для обслуживания, работы на лесных дачах и т.д. Администрация жульнически объявила их мастеровыми, которым земельный участок не полагался.

Отмена крепостного права коренным образом изменила привычный образ жизни крестьянина. Капиталистический уклад все сильнее вторгался в наши деревни, шло классовое имущественное расслоение общин. К 90- годам XIX века бедняки в Оханском уезде составляли в среднем 53 процента. Середняки – 35 процентов, кулаки – 12 процентов.

В Вознесенской волости на 1445 хозяев приходилось 2031 рабочих и 653 нерабочих лошадей. Более половины крестьян (57 процентов) брали кредиты на покупку продовольствия и семян для посева, 15,7 процента – на покупку скота, 2 процента - для торговых операций, 5 процентов – на строительство. Значит, большинство крестьян прибегали к помощи кредита в связи с нуждой. Меньшинство, то есть зажиточная часть, брало, как правило, довольно крупные ссуды, которые использовало на расширение своей торговли, покупку сельхозмашин, скота, на строительство, а также для приобретения земли и выкупа наделов. Кредиторами были все те же помещики или различные процветающие ростовщики. Для выдачи ссуд на покупку земли в губернии существовало также отделение Крестьянского поземельного банка, которое взимало от 7,5 до 8,5 процента годовых. Ясно, что пользоваться его услугами могли только зажиточные крестьяне, так как цена одной десятины земли доходила до 136 рублей.

В Сепычевской волости было немало однолошадных хозяйств. Многие из крестьян являлись здесь сдатчиками своей земли в аренду. В этой волости широко применялся наемный труд сезонных работников, которые в основном использовали крепкие хозяева, имевшие большое количество лошадей. Всего здесь насчитывалось 1019 хозяйств, 204 из которых занимались скупкой и продажей ржи.

Интересные сведения дает «Подворное исследование экономического положения сельского населения Оханского уезда», изданное в Перми в 1890 году. Здесь говорится, что в 9 волостях уезда в этот период 103 крестьянина скупали и продавали пшеницу, 394 – ячмень, 3232 – овес, 3793 – льняное семя, 241 – горох, 338 – сено. Однако многим семьям приходилось покупать семена и продовольствие для себя. Так, 387 хозяйств покупало рожь на семена, 760 – ячмень, 840 – овес, 45 – пшеницу, 101 – горох. Для своего питания 554 хозяйства покупали рожь. 217 – ячмень, 221 – овес. В крестьянских хозяйствах насчитывалось 1046 наемных сезонных рабочих ( в том числе 331 женщина). Более всего их было в Сепычевской и Вознесенской волостях.

В случае недостатка рабочей силы в период уборки и обмолота урожая зажиточные крестьяне прибегали к помочам, то есть к однодневному найму односельчан на работу за хорошее угощение с выпивкой. На помочах соглашались работать преимущественно бедные крестьяне. В 9 волостях Оханского уезда в 1890 году в помочах участвовали почти 72 тысячи человек, причем около 2/3 их приходилось на Вознесенскую и Сепычевскую волости. Более 500 человек постоянно батрачили в чужих хозяйствах, 1975 семейств получали средства существования от сельскохозяйственных работ по вольному найму, 1500 хозяйств были в постоянном долгу у богатых и отрабатывали эти долги.

В конце 90-х годов прошлого века связь крестьян Оханского уезда с землей значительно ослабела. Уже 3,3 процента их дворов оказались безземельными. Особенно много таких было в общинах с меньшим душевым наделом. Там, где душевые наделы были сравнительно большие, земледелие велось хищнически – навоза на удобрение обширных полей не хватало, истощенную землю оставляли под залежь. В хозяйствах с меньшими наделами органические удобрения (главным образом, конский навоз, если он, конечно, имелся) использовали чаще. Безлошадные крестьяне (9,7 процента хозяйств) для обработки земли вынуждены были нанимать работников, имевших лошадей и инвентарь.

Процесс обеднения и пролетаризации крестьянства в деревне был очевиден. Кандидатами в безземельные становились те, кто сдавал свою землю другим крестьянам, чаще – без всякого вознаграждения, лишь за обязательство съемщика уплачивать все повинности, приходящиеся на этот надел. Крестьяне, которые обрабатывали лишь часть своей надельной земли, а остальную сдавали в аренду, тоже находились на грани пролетаризации. Они сдавали свою землю совсем не потому, что у них ее было много, а из-за бедности: поле нечем было ни обрабатывать, ни засевать, хотя наделы и были небольшими.

Арендаторами наделов являлись состоятельные хозяйства, которых было на 36 процентов меньше, чем сдававших землю. Это свидетельствовало о тенденции концентрации надельной по форме земли в руках немногих. До 2/3 безземельных крестьян уходили в города, где они пополняли промышленный пролетариат, остальные – оставались батрачить в деревне.

В пореформенной деревне развивалось имущественное и классовое неравенство крестьянства. Одни – разорялись, теряли средства производства (в том числе землю) и превращались в наемных работников, другие – концентрировали в своих руках средства производства и становились сельскими капиталистами. В волостях Оханского уезда формировались крепкие кулацкие хозяйства, которые занимались скупкой и торговлей хлебом. Однако в целом в наших деревнях преобладало в тот период мелкотоварное, бедняцкое хозяйство.

В этот период внедрялись в жизнь края и Земская реформа 1864 года. Созданные по ней губернские и уездные земские собрания и соответствующие им земские управы стали органами местного самоуправления.

Скудные средства земского бюджета делились на расходы «обязательные» и «необязательные». К первым относились дорожная, квартирная и подворная повинность, падавшие, главным образом, на крестьянство, а также содержание гражданских управлений, тюрем и мировых судов. Расходы на здравоохранение и народное образование считались «необязательными».

На территории Вознесенской, Сепычевской, Путинской и Старо-Путинской волостей в то время совершенно отсутствовала какая бы то ни было постоянная медицинская помощь населению. По этой причине была частая заболеваемость и высокая смертность крестьян. Церковные книги регистрации умерших, хранящиеся сейчас в архиве Верещагинского отдела загса, в графе «причина смерти» содержат в основном записи такого типа «умер от нутряной болезни» или «умер без причины».

Однако, несмотря на всю сложность развития, земское движение было прогрессивным явлением и особенно активизировалось к концу 80-х годов, когда в нем приобрела влияние служащая интеллигенция, среди которой были либералы, народники и даже социал-демократы. Земские учреждения активно занимались развитием школьного дела, налаживали оспопрививания, на что расходовались почти все средства из бюджета. К этому периоду относится массовое открытие начальных школ в волостях Пермской губернии и подготовка учителей для них.

В нашем крае первая земская школа появилась в селе Путине. Основателем ее как и местной библиотеки-читальни, стол известный в России просветитель Петр Иванович Макушин, который происходил из семьи псаломщика Путинской церкви. Покинув родные места П.И. Макушин не порвал с ними связь. Он-то и пожертвовал Оханскому земству большую сумму денег на создание школы и и библиотеки-читальни, которые были открыты в 1876 году и были первыми во всем Сивинско-Сепычевском крае.

К 1880 году земские школы были открыты в 248 самых крупных волостях Пермской губернии. Появились однокомплектные (с одним учителем) трехклассные школы и в центрах наших больших волостей – Вознесенской и Сепычевской. Однако школа в селе Вознесенском длительное время не имела своего здания и размещалась в частном доме. Лишь через много лет, когда она стала уже двухкомплектной и четырехклассной, ей отвели место на втором этаже построенного здесь волостного правления.