ЧАСТЬ 3
БИАРМИЯ НА ДРЕВНИХ КАРТАХ.
Где же ликолизовали Биармию древнескандинавские и средневековые картографы? Начнём с одного из самых ранних письменных источников под названием "Описание Земли", созданного коколо 1170-1180 годов, где дано географическое описание стран и континентов, имевшее начало на юге и заканчивающееся на севере. В конце перечисления стран говорится о местоположении Биармии: "Два Кванланда, и они лежат к северу от Биармаланда. От Биармаланда идут земли, не заселенные северными народами до самого Гренланда". Здесь стоит провесвти любопытное замечание. Почти до XVI столетия у средневековых географоф было одно представление, что Биармия, Гренландия и даже Северная Америка составляли одно целое, соединенное междщу собой где-то на Крайнем Севере.В другом географичеком трактате, написанным в это же время исландским аббатом Николаем Тингейриским, дается более точное, на наш взгляд, местоположение Биармии:"Потом две Квении, которые граничат с Биармией (расположены на востоке), лежащей к северу. От Биармии рятутся невозделанные земли от севера до пределов Гренландии". Как видно из текста, Биармия в этом случае располагается уже севернее двух Квений.
70.
В книге ещё одного исландца, епископа Скалхолфа, сочиненной значительно позднее, в XIV веке, находится почти такое же мообщение о Биармии, и ее местомоложение ещё более уточняется:"На севере от страны Норвежской находится Финмаркия; оттуда твердая земля поворачивает на юго-восток, прежде чем дойдешь до Биармии".
Большинство исследователей, анализируя данный текст, приходит к выводу, что в нем четко определена локализация Биармии. От лежащей к северу от Норвегии провинции Финмарк якобы сразу располагается Биармия, и под "твердой землей",, которая "поворачивает на юго-восток", без сомнения, надо подразумевать Кольский полуостров. Никто и не оспаривает эту истину, однако, нельзя с полной уверенностью утверждать, что именно на Кольском полуострове находится Биармия. Если внимательно прочитать текст, то такое утверждение не соответствует действительности. Здесь четко сказано: "_прежде чем дойдешь до Биармии" (под этим выражением не надо буквально понимать"идти пешком", обычно скандинавы "доходили" до намеченного пункта на морских судах), т.е. до фактического местоположения вначале раскинулась "твердая земля" Кольского полуострова. В таком случае Биармия окажется не на нем, а южнее, на берегах Северной Двины.
Хотелось бы обратить внимание на еще один географический трактат по названием "Грипла" (начало VIV века), в котором дается точно такое же, как и предыдущие описание северных земель. Но в нем изгиб пресловутой "твердой земли" меняется в другом направлении, которая поворачивается на северо-восток:"Финмарк на север но Норвегии. Затем (земля) поворачивает на северо-восток, пока не доходит до Биармаланда(Biarmalandi), который платит дань королю Гардарики".
Здесь наверняка дается описание Кольского полуострова, который не достигает Биармии, не захватывает её (обратите внимание на слова "пока не доходит"). И что самое любопытное, в "Грипле" впервые уазывается на данничекую зависимость биармийцев от "королей Гардарики", т.е от великих князей новгородской и лодожской земли.
71.
В 1518 году совершил путешествие по северу Скандинавского полуострова известный шведский писатель и картограф Олаус Магнус (р.1490г.). Во время поездки любознательный швед собирал исторический, географический и этнографический материал, итогом которой позднее стало издание знаменимых и всемирно известных "Морской карты" и книги "История северных народов". Это сочинение Олауса Магнуса до сих пор является одни из важных и самых интересных источников по изучению истории и географии Скандинавских стран и Европейского Севера, в том числе и Биармии.
Позаимствовав сведения из сочинения Саксона Грамматика, Магнус разделил Биармию на Ближнюю и дальнюю (citeriorem et ulteriorem). На своей карте картограф разместил Биармию, вероятно, ближнюю, на кольском полуострове, точнее, всего лишь части его, - на перешейке. Названное им "Белое озеро" (Lacus Albus),по мнению исследователей, не что иное, как Кандалаксшский и Онежский заливы Белого моря. Почему же Олаус Магнус разместил Биармию именно на Кольском полуострове?
Для этого вначале разберемся, что служило первоисточником для написания книги и составления карты Магнуса, какими сведениями он мог воспользоваться. К сожалению, сам шведский писатель не указывает своих источников, и позднее никто их ученых не смог провести историковедческий анализ "Истории северных народов", в результате чего изучение его трудов ограничивается лишь обзором сочинений античных и средневековых авторов, упоминаемых в книге.
72.
Но все же, как установили исследователи, при написании своего труда он использовал свод известий о русско-шведчких отношениях периода XIII-XIV вв., под названием "Хроника Эрика, или Древнейшая рифмованная хроника", перевод которого сделала еще в 30-х годах прошлого столения известная исследовательница древнескандинаской письменности Е.А.Рыдзевская.
"Хроника Эрика" составлена неизвестным автором ориентировочно в период между 1320-1335гг. В ней содержиться очень интересное сообщение о Белом озере, что наряду со знаменитой картой Олауса Магнуса, является для нас ориентиром просположения Биармии. В древнем документе, повествующем о походе шведов на Неву в 1300 году, говориться следующее: "Снарядившись они (Шведы.-примеча.переводчика) в большой поход пошли вверх по реке (Неве.-примеч. переводчика) в Белое озеро.<...>Белое озеро - как море, о чем здесь в этой книге и говориться; Русская земля лежит к юго-востоку от него, а Карельская - к северу, так что озеро их разделяет" (Хроника эрика, перевод Е.А.Рыдзевской).
Не подлежит сомнению, что здесь под Белым морем подразумевается Ладожское озеро, о чем в примечании отметила и сами уважаемая Е.А.Рфдзевская. Только Олаус Магнус на карте поместил его значительно севернее своиго обычного положения. В результате чего большинство исследователей посчитало, что шведский картограф изобразил Белое море в виде замкнутого водоема.
73.
Мы убеждены, что Олаус Магнус изобразил на карте не Белое море, а Ладожское озеро. В подтверждение этихслов обратимся к фрагменту его знаменитой карты. Не вызывает никаких сомнений, две впадающих реки в южную часть озера не что иное, как Нева - слева соединенная с Финским заливом, а правее - Волхов. Кроме того, в северной части озера обозначен какой-то город Берга. Если вспомнить сообщение Марко Поло, то он действительно упоминал о местности (или народе) под названием Баргу, которая находилась не здесь, а очень далеко от этого озера - на севере Сибири. На современных картах в северной части озера указан Кексгольм (сейчас Приозерск), или в старину его ещё называли Корела. В.Н.Татищев считал, что Кексгольм, переводимое с финского языка, как "город на двх островах", то самый знаменитый город Биармии (Баргу?), "град Бярмы, что на острове стоял, крепко устроенный", где впоследствии скончался летописный Буривой, преследуемый варягами.
Более того, название 11-й главы Олауса Магнуса "О войнах, которые ведутся на льду", заставляет задуматься. Какие же войны могли происходить между шведами и русскими на льду Белого моря, где могло случиться, в Онежской губе или Кандалакшском заливе, как считают большинство исследователей? Однако такие утверждения вызывают глубокие сомнения. Неужели шведы и русские не нашли бы другого места устраивать свои битвы? Если кто знает, каким коварным зимой бывает Белое море с постоянно движущимися льдами и стремительными приливно-отливными течениями, тому бы никогда не пришла мысль не только сражаться на его торосистых льдах, но даже просто выйти на промысел морского зверя. Так что будет полным абсурдом считать, что Белое море может стать полем сражения.
У Оауса Магнуса не было достоверных сведений о Белом море, он знал только Ладождское озеро (то бышь Белое озеро), где зимой на ледяных просторах огромного водоема выходили помериться силой и шведы и русские. Именно о Ладождском озере давал Олаус Магнус комментарии в своей 2Морской карте": "Это огромное Белое озеро, в котором водятся бесчисленные и разнообразные виды рыб и птиц, которых обычно больше добывают московиты, чем шведы".
74.
Шведский историк знал от Саксона Грамматика и, вероятно, из других каких-то источников, что Биармия должна находиться на Севере, на берегах Гандвика (Ледовитого океана), поэтому поместил ее на северо-востоке от Ладожского озера (Белого озера), хотя он уже мог знать из шведской рифмованной Хроники, что в северном направлении от этого озера должна располагаться Карелия, а на юго-востоке - Русская земля.
Магнус не знал о существовании Белого моря как отдельного внутреннего водоема Северного океана, кстати, это хорошо видно на карте, поэтому Биармия оказалась у него на КЕольском полуострове, вместо того, как положено, т.е., повторим, в северо-восточномм направлении от Ладожского озера (его Lakus Albus) - на побережье Белого моря, в Обонежье и Подвинье. Позднее другие картографы повторили ошибку Олауса Магнуса, уж очень авторитетна была в Европе его знаменитая "Моская карта".
***
Не избежал такого просчета другой известный картограф, Герард Меркатор. В 1554г. на своей карте Европы он показал Биармию и Белое озеро Олауса Магнуса без изменений, поместив первую также на Кольском полуострове. Однако Меркатор дорисовал то, что ему представлялось за рамкой карты Магнуса. На юго востоке Кольского полуострова фламандкий картограф изобразил залив Грандвик (Qranduicus finus), устье Двины (Dfina) и Соловецкие острова с монастырем, а также соединил - безымянной водной артерией Белое озеро через Гандвик с Ледовиным океаном. Ьаким образом впервые на картах Европы появился Кольский полуостров, Соловецкие острова, Двина, а Lakus Albus (Белое озеро) у него превратилось в Белое море.
75.
Уже после смерти Меркатора его сыну Рудольфу в 1695 году идалось издать карту Северного полушария. В чем же были ее особенности, почему она позднее так привлекала внимание ученых и особенно наших современных исследователей.
Действительно, карта поражает своим необычным для того времени изображением северного полушария нашей планеты. Карта Меркатора - это ка бы взгляд на Землю сос стороны Полярной звезды в точку Северного полюса. Причем возникает ощущение, что она создана на основании какого-то аэрофотоснимкм, сделанного из космоса с орибтальной станции. Сходство просто поражает. Вызывает удивление изображенный пролив между Азией и Америкой, отрытый, как известно, лишь в 1648 году русским казаком Семеном Дежневым, а картографирован он значительно позднее - в 1732 году, после этого о нем узнала Западная Европа. Ка же тогда он мог попасть на карту Меркатора, вопрошают современники.
Более того, на карте мтожно отыскать целый ряд других географическиих объектов, о существовании которых европейцы в XVI веке знать просто не могли. Среди них: устье Енисея, река Юкон на Аляске, Гудзонов залив, подробные очертания Новой Земли и т.д. Поражает удивительное совподение нанесенных параллелей и меридианов с координатами современных карт. Откуда могли об этом знать средневековые картографы? И большинство исследователей делает однозначный вывод, что в урках у Меркатора были какие-то неизвестные для современников древнейшие карты. Чего, конечно, нельзя полностью исключить.
76.
По единодушному мнению современных ученых в первую очередь, автора многих книг по раскрытию тайн русского народа В.Н.Демина, в центре карты Меркатора изображена легендарная и не менее таинственная, чем Биармия - Гиперборея или Арктида. Как видно из карты, изображенные полярный материк представлен четырьмя большими островами, отделенными друг от друга полноводными реками или протоками, и прсположенными вокруг полюса, на месте которого изображена якобы высокая гора Меру - "вселенская гора прапраедков индоевропйских народностей".
Только откуда уважаемые исследователи взяли, что то Гиперборея, абсолютно не понятною Об этом у Меркатора нет ни слова, хотя на керте имеются пояснительные надписи или, так называемые, _легенды_. В одной из них, где Меркатор ссылается на известного путешественника Марко Поло ( по тексту "Марк Павлос Венецианский"), сообщается, что в северной части одного из островов полярного архипелага живут люди под названием _баргу_. Очень любопытное название племени и этимологически подходит к нашим _биармам_.
Пржеде чем твердо заявлять о том, будто бы Мерматор реально изобразил исчезнувший полярный материк под названием Гиперборея, как в этом пытаются убедить современные исследователи, хотелось беспристрастно и объективно разобраться по существу данного вопроса. Сразу хотим оговориться, что авторы настоящей книги всегда были и остаются сторонниками когда-то существовавшей Гипербореи, естественно, расположенной на Крайнем Севере.
77.
Вначале попытаемся ответить на основной вопрос откуда Меркатор почерпнул вои географические знания о полярном Севере, могли ли попасть ему в руки какие-то неизвестные, не дошедшие до нас, древние карты.
В середине XVI века англичане предприняли ряд морских путешествий на Север, чтобы найти северо восточный путь в Китай и другие азиарсткие страны. Однако их попытки не увенчались успехом. Один из них, Ричард Ченселор, случайно оказался в Двинской губе.
Потерпев неудачу, англичане вынуждены были обратиться за помощью к хорошо известному в Европе катрографу Герарду МИеркатору, вероятно, посчитав, что лучшего знатока Севера им не найти. Наверняка, они к тому времени познакомились и с картой Северного полушария с изображением так называемой Гипербореи, опубликованную им в 1554 году.
В ответ знаменитый картограф в июне 1580 года написал в Оксфорд письмо, из содержания которого видно, что у Меркатора не бы в то время глубокого представления о географии полярных морей и береговой линии. А к тому времени познания Меркатора ограничивались лишь Плинием Старшим, какими-то другими писателями и сведениями из "некоторых карт грубовато начерченных", о чем он сам сообщал в письме к английскому лорду Ричарду Хаклюйту.
Весь запас знаний о полярных областях у Меркатора ограничивается сведениями о каком-то огромном заливе и мысе Табин(мыс Табин античных писателей ученые отождествляют с мысом Челюскином или самим полуостровом Таймыр), впервые упомянутых Плинием, а также об островах Вайгач и Новой Земле, которые, как считает большинство историков, стали широко известны западноевропейцам благодаря(?) путешествиям тех же англичан, осуществленным начиная с 1553 года. Это несправедливое утверждение существовало несколько веков.
78.
Более того, считалось, что англичане первыми открыли Северный морской путь через Скандинавию в Азию. Чтобы развенчать такое заявление, ниже более подробно остановимся на этом очень важном для нашей истории впоросе.
Меркатору, по его же словам, источником знаний о Севере служили помимо Плиния, какие-то другие писатели и уже упоминавшиеся "грубо начерченные" карты. Что же это за писатели? Об одном из них Миркатор сам упоминаетв письме в оксфорд- авторитетный ученый-географ из Антверпена Авраам Ортелиус. Известно, что он помогал Меркатору в подборе материалов при составлении карт.
Другие писателям являлся путешественник Якоб Кнойен, автор сочинения "Belga Linquica", которое не дошло до нас. В него было включено самое раннее сообщение о полярном плавании одного оксфордского священники. Сочинение Кнойена (а именно о нем упоминает в письме Меркатор), было позднее использовано известным картографом и его сыном при составлении тех самых знаменитых карт 1554 и 1595 годов.
Но ещё раньше о сочинении монаха-путешественника под названием "Счастливое открытие, добровольно осуществленное от 54 градусов вплоть до полюса" имел сведения другой, но менее известный картограф Ян Рюиш. Вероятно, в то время ещзе существовал оригинал этого сочинения. В 1508 году на своей карте мира в районе Северного полюса он сделал надпись следующего содержания: "В книге "De inventione fortunata" ("Счастливое открытие...") можно прочесть, что у Северного полюса возвышается высокая скала из магнитного камня окружностью в 33 немецкие мили. Её омывает текучее всасывающее море, из которого вода там, как из сосуда, изливается вниз через отверстия. Вокруг расположены четыре острова, из которых два обитаемы. Пустынные обширные
79.
вателям, и ей стали приписывать гибель бесчисленного числа кораблей. Однако найти ее никто не мог.
Так кае ее в известных водах до Гренландии и Свальбарда (Шпицбергена) обнаружить не удавалось, то мнимое местонахождение мифической горы постепенно отодвигалось все дальне на север. Затем стали предполагать, что магнитная гора вообще находитсья на Северном полюсе, а позднее стали приписывать даже самой Полярной звезде.
Это представление о магнитной горе сохранилось в течение нескольких веков и получило свое отражение на картах Герарда Меркатора и у других картографоф позднего Средневековья. Кстати, если внимательно посмотреть на карту Меркатора, легко обнаружить не одну а даже вде горы.
Объеснение этому дает сам картограф у упомянутом выше писье к английским коллегам из Оксфорда: "Я выяснил из достоверных магнитных наблюдений, что магнитный полюс находится не очень далеко за Табином. Вокруг этого полюча и вокруг Табина много скал, и плпвание там очень трудно и опасно".
Так что Меркатор на своей знаменитой карте, в первую очередь, изображал магнитную гору, притягивающую стрелки каопаса, а не мифическую Меру - "вселенскую. гору прапредков индоевропейских народностей".
Конечно, нужно отдать должное великому картографу. На его карте Кольский полуостров впервые изображен удивительно точно, в отличие от других карт, составленных его современниками. Взять того же Олауса Магнуса, где на "Морской карте" Колский полуостров показан как сомкнутый обоими концами с материком перешеек между Ледовитым океаном и Белым морем, а то, в свою очередь, представлено как внутреннее озеро.
82.
Но все же, откуда у Меркатора были такие прекрасные представления о Севере, как он сумел правильно изобразить не только Кольский полуостров, но и полярное Северного Ледовитого акеана, называемого в то время Скифским морем, и самое удивительное - указал пролив Аниан между Америкой и Азией.
В таком случае, источником для таких сведений явились, вероятно, те самые "грубовато начерченные" древние карты (или копии их), о которых он упоминал в своих письмах. Кто же мог их нарисовать и как они попали ему в руки?
Для наших историков не является болшим секретом, что большинство западноевропейских ученых-исследователей и писателей всегда старались принизить роль русских путешественников ( как морских, так и сухопутных) в мировых географических открытиях. В том числе или незаслуженно были "забыты" первооткрыватели северных островов и морей - русские мореходы.
Как известно из древнерусских летописей новгородцы уже в IX веке проникли на древнюю землю Угро-финских племен, прозванных позже Заволочьем. Они узнали о несметном количестве пушных зверей, еще не пуганных человеком, об огромных косяках рыбы, жирующих в больших глубоких реках и озерах, о необычных животных, обитающих в местных морях и имевших удивительный "рыбий зуб", пользующихся огромным спросом у заморских купцов. Искусные кораблестроители, новгородцы не боялись выходить на промыслы в негостеприимное Студеное море, постепенно осваивали неизвестные берега.
В летопичсях сохранились первые письменные сообщения о таких плаваниях. Одно из них для потомков сохранил архиепископ Новгородский Василий, известный ренее в миру под именем и прозвищем Григория Калики. В 1347 году Василий закончил одно из сових посланий, где описал первые дальние морские путешествия древних новгородцев.
83.
Первые сведения о появлении новгородцев на Кольском полуострове относятся к еще более раннему периоду, к 1216 году, об этом упоминается в Новгородской летописи одной строкой, что "Съмьюна Петриловиця Тьрьского даньника" убили в Липицкой битве.
Новгородцы стали появляться и на границе с Норвегией. Опервом появлении новгородцев у границ Норвегии упоминается в Древнейшей скандинавской летописи "Гулатинская Правда", составленной около 1200 года, где говориться, что норвежцы самой северной провинции - Халоголанда, как уже знаем, промежуточного пункта следования всех норвежских викингов для грабежей Биармии, должны держать морскую стражу на востоке. Вероятно, необходимость содержания пограничного охранения восточной оконечности Халоголанда была вызвана появлением новгородцев, проникших на Север в поисках новых данников. Из другой норвежской летописи, "Исландские аналы", известно, что в 1316 и 1323 годах новгородцы доходили даже до своременного Трондхейма.
А после очередного морского похода новгородцев и двинян в Скандинавию 3 июня 1326 года норвежский посол Хакон заключил с Великим Новгородом мирный договор. Новгородцы и двинские жители с давних времен контролировали огромный участок будущего Северного морского пути от Скандинавии до устьев Печоры.
Кроме того, из того же послания архиепископа Василия известно, что отважные новгородские мореходы ещё в конце XIII века или 1300 года предпринимали другое плавание, но только в противоположную сторону - на северо-восток.
84.
Среди них был Моислав Новгородцев и его сын Яков. Они осуществили лпавание на трех судах. Проблуждав в полярных морях, одно судно погибло, другие же два достигли каких-то высоких гор, где из застала полярная ночь. Возвратившись, они поведали архиепископу Василию о велчественной картине полярного сияния.
Известны другие свидетельства раннего пребывания новгородцев на Крайнем Севере. Так, в 1328-1340 годах новгородский наместник Печорской стороны Михаил выходил на судах в Ледовитый океан добывать дорогую моржовую кость и меха.
Но все же, на наш взгляд, ссамым ранним письменным источником о морском походе беломорских жителей вокруг Скандинавии и пребывание их в Норвегии ясвляется "Сага о конунге Хаконе". В ней говориться о татарах, опустошивших новгородскую землю, а также о пришедших _биармах_, Обосновавшихся в норвежском Тромсе, "которые бежали с востока, прогнанные набегами татар". Королем Хаконом беженцам для проживания был уступлен залив Малангер. Это событие отмечено в саге после сообщения о последнем в 1222 году приезде норвежцев Андрея Скьядарбанда и Ивара из Утвика в Биармию.
Исследователи до сих пор спорят, как биармийцы могли попасть в Тромсе. А все из-за того, что слово №пришли" они понимают буквально. Наверняка, биармы пришли не пешком, а прибыли в Норвегию на судах. До сих пор у поморских жителей бытует слово "судно пришло", а не "приплыло". Причем, вероятней всего, пунктом убытия беженцев было устье Северной Двины. Затем, пройдя вдоль берегов Терского наволока (Кольский полуостров), обогнув Мурманский Нос (Нордкап), вынужденные переселенцы смогли попасть на гостеприимный берег Тромсе. Неужели можно двмать, что биармы, пройдя пешком сотни километров по болотам, леса, смогли преодолеть Скандинавский горный хребет? Сомневаемся, однако.
85.
Уже упоминалось, что в мировой литературе всегда преобладало мнение об открытии в XVI веке морского пути из Западной Европы в Белое море англичанами. А то, что русски людям был известен северный путь в Европу задолго до Ричарда Ченселора и его подвижников, несправедливо замалчивалось многие годы.
В 1496 году через Холмогоры и Белое море посланец царя Григорий Истома со спутниками на четрыех новых специально для них сшитых ладьях обогнули Кольский и Скандинавский полуострова и достигли Копенгагена. Таким образом, открыв задолго до англицских мореплавателей возможность связи Русского государства с Западной Европой по Северному морскому пути.
Когда Григорий Истома вернулся в Москву, то его рассказ в первый свой приезд на Русь в 1517 году записал австрийский посол, барон Сигизмунд Герберштейн и позднее включил в свою знаменитую книгу "Записки о Московии".
На судах трижды огибал Скандинавию известный русский дипломат и переводчик Дмитрий Герасимов по прозвищу Митя Малый (ок.1465- после 1536). На основании рассказов Герасимова, а может быть , "грубо начерченных карт" русских мореходов, поморских лоций и "дорожников", которые могли быть у русского посланника, известный генуэзский картограф Батиста Аньезе в 1546 году составил одну из первых карт России и включил в свой атлас, а итальянский писатель Пауло Джовио (Павел Иовий) написал трактат "О московитском посольстве".
Встречался с Дмитрием Герасимовым и Сигизмунд Герберштейн, который "подтвердил справедливость выше сказанного" Григорием Истомой. Подобный путь проделал еще один русский толмач государя - Василий Игнатьев, когда в 1524 году в составе русского посольства направлялся в Испанию. Герберштейну удалось пообщаться с ним, и тот подробно изложил свой поход через Северную Двину, Белое море, Мурманский Нос, Скандинавию и Берген, еще раз подтвердив правдивость слов Григория Истомы. На основании этих рассказов,"дорожников" и поморских лоций австрийский барон составил подробную карту Руси и написал трактат о Московии.
86.
В заключении рассказа о русских мореходах приведем еще один факт мнимого открытия Ричардом Ченселором северного прохода. Почти за три десятилетия до известного путешествия англичан на Север русские послы, пробираясь с дипломатической миссией из Белого моря в Испанию, посетили Англию.
В 1524 году русское посольство во главе с Иваном Засекиным-Ярославским и толмачом Власием Игнатьевым, добравшись до Голландии, вынуждено было дальше следовать в Испанию с заходом в Англию, т.к. Испания находилась в состоянии войны с Францией. По приходу судов, думается, удивленные англичане обязательно "помучили" наших послов распросами о северном морском пути. Зеваки же на пристани с изумлением разглядывали неказистые, шитые _вицей_ ладьи бородатых русских мореходов, не переставая поражаться смелости и отваге мореплавателей. Тогда в Англии это было знаменательнейшим событием, и было чему удивляться, ведь русские по океану, минуя с севера Скандинавию, впервые прибыли к туманым берегам Альбиона, тем самым открыв им Северный морской путь.
87.
продолжение
