на Оглавление
8-я часть
Поиски происхождения названия Биармия
За время многовекового спора о тождественности Биармии (Биармаланда) и Перми исследователями дела-лись и неоднократные попытки объяснить происхожде-ние названия загадочной страны.
Если следовать хронологии, то, вероятно, немецкий филолог Иоганн Шеффер в своем труде под названи¬ем «Лаппония» (1673) первым сделал попытку отыскать корни происхождения названия Biarmia, однако незна¬ние финских языков, в конце концов, заставило его об-ратиться к трудам другого ученого, Буреуса (Buraeus), и согласиться с его мнением, что это название происходит от финского слова warama (wara — гора и та — страна), т. е. «гористая страна». Кроме того, описывая админист¬ративное деление Лаппонии на округа, Шеффер сообщил очень любопытную подробность, что округа эти делились на крупные участки, называемые byar (бияр), на которых располагалось по несколько селений или кочевий. Из по¬добных бияров выделялся земельный надел со всякими угодьями для каждой семьи. Конечно, было бы заманчиво так запросто объяснить название страны скандинавских саг, однако на этом не настаивал и сам Шеффер.
201
Составитель двухтомного сборника «Русские древ-ности» Рафн (Rafn) (1850) полагал, что форма Beormas в записи англосакса короля Альфреда Великого вполне со¬ответствует Biarmar норренского (древненорвежского) языка. Обе эти формы Рафн признавал переходными, а их первоначальным видом считал слово Birm или Birmr, который как нельзя более, по его мнению, соответствует слову Пермь (Biarmar = Permiens-пермяки). Его современ¬ник, автор «Кельтского словаря» Обермюллер, объяснял этимологию этого слова от Ыог = вода (скандинавское — пиво) л-та- страна, место, т. е. выходит водная (пивная) страна или страна при воде. Согласитесь, странное по¬лучается объяснение.
Как уже указывалось, первыми, вначале Бангерт, а затем независимо от него Страленберг, отождествили Биармию и Пермь, тем самым признав, что имя первой страны произошло от названия второй. Повторимся, авто¬ритет гаведского историка повлиял на многие поколения последующих исследователей, его мнение было принято отечественными и зарубежными историками безогово¬рочно, как нечто, не требующее доказательств. Не стал ис¬ключением и наш знаменитый летописец В.Н. Татищев.
Кстати, в отличие от многих исследователей этого запутанного вопроса, он, один из немногих, дал объяснение названия Биармаланда. В.Н. Татищев, не мудрствуя лу¬каво, полагал, что в имени Биармия (Бярмия, как он на¬зывал), являющемся, по его мнению, словом сарматским (финно-угорским или чудским. — Авт.), местными фин¬скими племенами вместо буквы Б употреблялось мягкое П, поэтому «Бярмия» есть не что иное, как «Пярмия», Как полагал историк, Пермь или «Периама» означала «воль¬ная земля или республика». Более того, Татищев дал еще одно очень интересное объяснение названия Перми, к ко¬торому мы обязательно вернемся, полагая, что «Уберма
202
или Пеурма» переводится с туземного языка как «Оленья земля».
Другие сторонники отожествления Биармии и Перми, такие как Шёгрен, Савельев, Лыткин, утверждали, что Пермь является просто новгородской переработкой сло-ва Биармия. Пытаясь выяснить значение слова Пермь, они выводили его происхождение от финско-зырянско-пер-мяцких корней.
Так, A.M. Шёгрен полагал, что скандинавы узнали о Биармаланде от местного населения, когда прибыли на Русь. Для объяснения толкования этого слова он сделал несколько предположений: во-первых, в этих местах в те времена жили три разных народа, обитающих друг за дру¬гом по направлению к востоку: вначале какие-то неиз-вестные племена, затем финны и, наконец, пермяки, кото-рые сами себя называли другим именем. Во-вторых, когда пермяки соседствовали с финским племенем, то они на¬зывали эту область по одному варианту — финским сло¬вом Peramaa, означающем задняя сторона или земля, и по другому — зырянским Perjema, т. е. отнятая земля» и Perima — унаследованная земля. Поэтому резонно возни¬кает вопрос, справедливо заметил впоследствии Тиандер, как пермяки могли назвать свою землю унаследованной, тем более отнятой и задней. Более того, имена Perjema и Perima в звуковом отношении далеко не тождественны, считал ученый-лингвист, и поэтому переход их в Пермь почти невозможен.
Знаток арабской нумизматики П.С. Савельев (1852) и вместе с ним исследователь народа коми, известный археолог и историк Павел Иванович Савваитов (1815— 1895) производили Пермь и Биармию от пермяцкого сло¬ва Раагта, якобы имеющего одинаковое значение со сло¬вом коми языка syrja или syrja и переводимого как украи-на, т. е. она снова была представлена в значении крайней
203
или задней земли. При всем к ним уважении, следует при-знать их попытку объяснить таким образом значение сло-ва Пермь, как производной названия Биармии, несостоя-тельной.
Два других исследователя — пермяцкого языка Николай Абрамович Рогов (1825—1905) и коми языка Георгий Степанович Лыткин (1835—1907) производили Пермь и Beormas из зырянского слова рагта — поросшая лесом возвышенность. Тиандер когда-то справедливо со¬мневался в возможности вывести из формы Рагта скан¬динавское слово Bjarmir, т. к. абсолютно не существует этимологической связи между этими словами. Хотя, кста¬ти, недалеко от Чердыни, на реке Зуле, действительно была деревня Парма, имелись и другие места в Пермском крае с таким названием.
Еще один исследователь пермской старины, Ф.А. Теп-лоухов (1895), справедливо полагая, что корни Bjarm и Веогт имеют скандинавское происхождение, считал, что именно норманны, с чем согласны и авторы книги, за-несли на Русь название Биармии, из которого «посредст¬вом парни получилось Пермь». Далее ученый пояснил свою мысль. По его мнению, новгородцы, узнав по слухам о су¬ществовании на востоке богатой Биармии, могли принять за нее первую же страну, в которой они нашли возмож¬ным приобретать серебро, ценные меха и прочее, а затем присвоили ей название Биармии, преобразовав его позд¬нее в Пермь.
Были и другие попытки, иногда даже наивные, объ-яснить название Биармии, однако они не выдерживают никакой критики. Так, например, архимандрит Макарий при написании труда о житии святого Стефана Пермского (1856), в патриотическом порыве попытался объяснить скандинавское название Биармия образованным только из пермяцких слов. Причем он представил несколько сло-вопроизводств:
204
или задней земли. При всем к ним уважении, следует при-знать их попытку объяснить таким образом значение сло-ва Пермь, как производной названия Биармии, несостоя-тельной.
Два других исследователя — пермяцкого языка Николай Абрамович Рогов (1825—1905) и коми языка Георгий Степанович Лыткин (1835—1907) производили Пермь и Beormas из зырянского слова рагта — поросшая лесом возвышенность. Тиандер когда-то справедливо со¬мневался в возможности вывести из формы Рагта скан¬динавское слово Bjarmir, т. к. абсолютно не существует этимологической связи между этими словами. Хотя, кста¬ти, недалеко от Чердыни, на реке Зуле, действительно была деревня Парма, имелись и другие места в Пермском крае с таким названием.
Еще один исследователь пермской старины, Ф.А. Теп-лоухов (1895), справедливо полагая, что корни Bjarm и Веогт имеют скандинавское происхождение, считал, что именно норманны, с чем согласны и авторы книги, за-несли на Русь название Биармии, из которого «посредст¬вом парни получилось Пермь». Далее ученый пояснил свою мысль. По его мнению, новгородцы, узнав по слухам о су¬ществовании на востоке богатой Биармии, могли принять за нее первую же страну, в которой они нашли возмож¬ным приобретать серебро, ценные меха и прочее, а затем присвоили ей название Биармии, преобразовав его позднее в Пермь.
Были и другие попытки, иногда даже наивные, объяснить название Биармии, однако они не выдерживают никакой критики. Так, например, архимандрит Макарий при написании труда о житии святого Стефана Пермского (1856), в патриотическом порыве попытался объяснить скандинавское название Биармия образованным только из пермяцких слов. Причем он представил несколько словопроизводств:
204
Би ( огонь)+ ур (белка)+му-(земля) Биурму - "страна огненной (красной) белки";
Би (огонь) +ар (год) +му (земля) = Биарму - "страна годового огня";
Би (огонь) +юген (луч) + му (земля) = Биугерму - "страна огненных лучей".
Думается, следует отметить неуемную удивительную фантазию и богатое воображение этого духовного лица.
К числу такого же наивного объяснения названия легендарной и таинственной страны можно отнести и "толкование слова Biarmia, представленное С.К.Кузнецовым (1905) в своей известной одноименномц статье, как он осторожно выразился, "только в виде слабой догадки". Ученый, по его словам, "позволил себе допустить предположение", что слово "Биармия" могло произойти из объединения или слияния двух древнесеверных слов: by- "город" и "armr- "рука, рукав, бухта, залив". А уже из byarmr, "путём постепенного развития в bijarmr И bijarmr легко могло получится Bijarm, т.е та форма, в которой мы встречаем название загадочной страны- Bijarm + land или Bijarmaland". По объяснению Кузнецова, слово Byarmr означало бы "город при заливе или бухте". И тут же сам засомневался в таком объяснении, т.к., по его мнению, "все же трудно говорить о каком-то городе при устье Северной Двины". Это еще раз говорит о том, что даже мысли не мог допустить, не отступая от своих принципов, расположить Биармию в низовьях Северной Двины.
Вопрос о происхождении названия Биармии и Перми в частности, по словам автора книги "Поездки скандинавов в Белое море" К.-Ф.Тиандера (1906), явился для него "чисто лингвистическим курсом".
205
И неудивительно, Тиандер был известным докой в своем любимом деле - лингвистике.
Сравнив скандинавские названия племен, населявших таинственную страну, которые обычно встречаются в исландских сагах во множественном числе: Bijarmar- жители Биамарланда (единственное число - Bijrmir) и англосаксонское -Beormas, ученый подчеркнув, что эти слова разняться только на первый взгляд. Если учесть так называемый "закон преломления", существовавший в древнегерманских языках, то это различие легко устраняется, т.к. звукосочетаниям ea(ia) - в скандинавском языке eo (io) - англосаксонском продшествовало прагерманское е. В силу этого закона Тиандер на основании норвежской формы Bijarmir восстановил первоначальное, более древнее слово Bearmir, соответственно англосаксонское Bearmas должно было иметь прежнюю форму Bermas. Из них Тиандер легко получил корень berm и затем, используя так называемое "действие перебоя" - основу bherm. Как сами видите, на что обратил внимание и наш исследователь, полученное слово уж очень напоминало русское и финское название Perm (Пермь).
Разбираясь в соотношении этих названий, Тиандер справедливо сделал прдположение, что эти слова могли иметь различное происхождение. Если исходить из сулчая, что указанный корень perm было русского или финского, т.е. местного происхождения, то невозможно было бы объяснить перехода в скандинавское berm - т.к., (обратите внимание) при заимствовании чужих слов звук р в скандинавском языке обязательно сохраняется. Значит, если бы Perm (Пермь) перешло в скандинавский язык из какого-нибудь любого иностранного ( не только русского, финского) языка, подчеркнул Тиандер эту важную мысль, то непременно сохранился бы первый звук р. Тем более,
206
далее развил ученый мысль, «нет никакого основания думать, чтобы скандинавское b, при переходе в русский язык, превратился в р», т. к. при заимствовании иностранных слов звук b в русском языке неизменно сохраняется. Поэтому нет оснований предполагать, что скандинавское berm когда-нибудь могло дать русское perm (пермь).
Что касается заимствования скандинавского корня berm самими финнами, то там действительно встречается отсутствие звука b в начале слова. Поэтому в финском языке все заимствования слова, имеющего b, меняются на р. Например, древнесеверное слово barm у финнов звучит и пишется как раrта. Из вышеизложенных лингвистических рассуждений Тиандер сделал следующие выводы.
Во-первых, скандинавское название Биармии (Biarmaland) образовалось из корня berm Финские племена (сами биармийцы? — Лет.), обитающие в здешних местах, изменили корень berm — в perm. При колонизации Севера новгородцы узнали о Перми не от скандинавов, а от финнов, поэтому у русских явилась форма Пермь, к которой ими приурочивается значительная часть населения Архангельской, Вологодской, Вятской и Пермской губерний.
Во-вторых, ссылаясь на существование в прагерманском языке корней bherem — bherm — bhrem, Тиандер сделал однозначный вывод, что они являются основой для образования и названия Перми. Подтверждение этому он нашел по форме ее упоминаний в древних новгородских грамотах, где она постоянно писалась как Перемь.
Для справки, впервые слово Пермь встречается в IV Новгородской летописи под 6695 (1187) г.: «того же лета избъени быша данъники Перемъскии и Югорский». В договорных грамотах Новгорода с тверским князем Ярославом 1263 г. Пермская область названа Перемь.
207
Затем Тиандер попытался из слов различных языков германской группы (английского, норвежского, голландского, исландского, немецкого и др.), восходящих к основе bherem — восстановить ее значение. Итогом этой лингвистической работы стал вывод, что из указанного корня могло образоваться слово Bеrт — береговая полоса, из которого и сформировалось название легендарной северной страны.
По мнению Тиандера, скандинавы (тот же Оттар), впервые посетившие Северную Двину и увидевшие поселения неизвестного им народа, тянувшиеся вдоль берега, назвали эту местность Веrета или Веrта. Туземцы тут же, причем, усвоив не одно, а оба эти варианта, назвали народ (сами себя? — Авт.) и местность Перема, А новгородцы якобы переняли от финнов сокращенную форму этого слова Пермь. Скандинавы позднее из Вегта образовали Bearmir, Bjarmir. Когда название Пермь уже стало этническим, уверял в начале прошлого столетия Тиандер, то оно было перенесено ими на ту местность, где бывали, если и не жили, биармийцы. Таким образом и образовались местные названия, сделал заключение ученый.
Позднее многие исследователи (не стали исключением и известные современные ученые) использовали в своих трудах именно такое объяснение названия Биармии, в чем они, как окажется, вместе с Тиандером глубоко заблуждались.
Другие же современные ученые, не ошибемся, если скажем — большинство из них, в настоящее время наиболее приемлемой считают гипотезу исследователя карельского народа середины прошлого столетия Д.В. Бубриха, согласно которой название страны Bjarmaland и наро-
208
да Bjarmar берет происхождение от карело-вепсского реrатаа — задняя земля или земля за рубежом. Этот термин якобы отразился позднее в русском Перемъ, Пермь. Хотя, как мы уже знаем, это не его собственное предположение, а заслуга финского ученого Шёгрена.
Осталась не забытой современниками и попытка двух исследователей зырянского края Н.А. Рогова и Г.С. Лыткина объяснить образование названий Пермь и Beormas из зырянского слова рагта — переводимая в настоящее время как густой сосновый лес. Только ссылаются наши ученые уже не на них, а на известного филолога конца девятнадцатого века А.И. Соболевского (1856—1929), который полагал, что загадочная Биармия связана с «русским названием северного народа Перьмъ, Перъмы, Перем». А якобы произнесенное скандинавами на свой манер слово парма будет звучать не иначе как Биармия.
Попытки некоторых ученых объяснить название Биармии «заносят» их иногда так далеко, что просто удивляешься поразительной неуемной фантазии людей. Так, например, абсолютно случайно наткнулись на одну статью в Интернете под названием «Великая Булгария в Поволжье», где автор вполне серьезно, с налетом научности, доказывает наивному читателю, что «не позже середины VII века в Волго-Камъе образовалось государство Биармия (БиарыМу Биармаланд)». Воспетая в скандинавских сагах, утверждает автор, в VIII веке это была уже богатая и экономически развитая страна, которая (обратите внимание!) «одно время участвовала в военных действиях против скандинавов на стороне новгородцев», но это было, скромно заявляет автор статьи, эпизодическим случаем. И так далее. Но самое главное, у него население Биармии принадлежало к каким-то племенам биаров {битеров, билярову буляров), основную часть которых, оказывается, составляли тюрки и кыпчаки. Название пле-
209
мени «биар» {бей, бай-ар) соответствует значению «богатый, высокого положения человек». От них страна стала называться Биармией. Прямым преемником Биармии стала Великая Булгария в Поволжье. Биармийцы же, без нотки сомнения пишет автор, «остались в истории как миролюбивые предки современных татар, башкир и (оставляет нам надежду писатель.') некоторых других народов». Вот такой околонаучный вздор, иначе не назовешь.
Существуют и другие, более фантастические, буквально «высосанные из пальца» объяснения названия Биармии. Сейчас ведь появилось много желающих приобщиться к Биармии, попытаться найти свои истоки, корни в истории этой древней, удивительной и загадочной страны и ее народа. Однако приведенных примеров, думаем, будет уже достаточно.
И, наконец, как бы подводя итог всему выше сказанному, наверное, имеет смысл представить и авторскую точку зрения по этому очень непростому и острому вопросу, — откуда появилось и что означает слово Биармия (Биармаланд).
Прежде чем рассмотреть указанный вопрос, хотели бы представить еще одну версию происхождения слова Пермь, Пермь, с которой в настоящее время почти все исследователи отождествляют Биармию, хотя, по нашему твердому убеждению, это абсолютно неправильное суждение.
Основой подобного толкования указанного термина послужила так называемая яфитинеская теория языка выдающегося лингвиста, академика Николая Яковлевича Марра (1865—1934), на наш взгляд, незаслуженно преданного «анафеме» в начале пятидесятых годов «вож-
210
дем всех народов», своим земляком и прежним почитателем И.В. Сталиным. Именно по этой причине тексты Н.Я. Марра, после издания в 1933—1937 гг. пятитомника его избранных работ, практически не только не печатались, но исчезли совсем и хранятся в запасниках, а где-то просто оказались списанными из библиотечных фондов и сожжены. И сегодня произведения Марра даже в крупнейших библиотеках можно найти с большим трудом, с чем авторы настоящей книги сами столкнулись. Только благодаря помощи сотрудников Библиотеки им. Добролюбова в г. Архангельске нам удалось познакомиться с первыми четырьмя томами избранных работ забытого ученого.
В судьбе этого человеке все было удивительным: сын шотландца, переселившегося в XIX веке в Грузию, и грузинки — не очень образованной гурийки; говорили, что он мог выучить новый язык за один день, поэтому позднее коллеги его называли гением за потрясающие знания восточных языков. Поразительно, когда-то при поступлении в Петербургский университет на факультет восточных языков Николай Марр записался изучать сразу все языки Ближнего Востока и Кавказа. Такого в истории университета еще не бывало! И он действительно выучил все эти языки, изумив видавших виды профессоров. Именно тогда, на студенческой скамье, ему впервые пришла в голову идея о родстве ряда грузинских и семитских языков, которую он начал культивировать. Он поставил себе задачу — доказать великое мировое прошлое народов Кавказа. В результате чего и родилась пресловутая яфитическая теория.
Согласно Библии, Яфет (Иафет) был одним из сыновей праотца Ноя, потомство которого имело отношение к Кавказу. Еще на университетской скамье Марр изобрел термин яфетические языки сначала для обозначения родственности грузинского, сванского, мегрельского
211
и чанского языков с семитскими и хамитскими (от Сима и Хама — других сыновей Ноя, потомки которых после расселения дали, согласно Марру, родственные языковые семьи). А затем к яфетической семье он начал привлекать все древние мертвые языки Средиземноморского бассейна и Передней Азии и некоторые редкие живые языки — по принципу, как он сам говорил, «что плохо лежит».
Во «Вступительной речи к курсу общего учения о языке», Н.Я. Марр продекларировал, что «не могу я рассчитывать и на знакомство с положением или учением о четырех элементах, т, е. с тем, что все слова всех языков, поскольку они являются продуктом одного творческого процесса, состоят всего-навсего из четырех элементов, <...> называвшихся нами же племенными словами SAL, BER, YON, ROS — основа формального палеонтологического анализа каждого слова», К сожалению, мы уже никогда не узнаем, почему «шаман науки», как прозвали его позднее коллеги, выбрал именно эти «племенные слова» за основу всех языков, не пожелав ознакомить своих последователей с истоками удивительной теории. За что и подвергся жесточайшей критике со стороны оппонентов — советских ученых, которые поначалу вторили ему, особенно не вникая в ее смысл, но затем «отвели души» охаивая его учение, когда Сталиным была дана соответствующая команда.
Кстати, интерес к «странному» учению Н.Я. Марра не исчез, в последние годы можно даже говорить о его возрождении. Так, в августе 1993 года проходила конференция по истории языкознания в Джорджтаунском университете (США), где прозвучал специальный доклад, посвященный палеонтологическим (палеонтология — от греч. palaios — древний, ontos — сущее, logos — учение) идеям Марра, где, в частности, разбиралась именно его палеонтологическая гипотеза о четырех первичных элементах
212
языка {sal, ber, yon, ros). Как считают ученые, действительно, разнообразные сочетания этих элементов характеризуют архаические этапы глоттогенеза (процесса становления естественного человеческого звукового языка), т. е. перехода от названных Марром «диффузных» звуков (от латинского diffundo — разливаю) через фонему (единицу звукового строя языка, с помощью которой рождаются отдельные слова) к становлению соответствующих ему смысловых форм. Палеонтология речи, считают ученые, дает возможность прояснить также особенности архаического сознания, этногенеза (происхождение народов), истории культуры и др.
Говоря о возникновении первичных элементов языка А — sal, В — Ьег, С — уоп, D — ros, Марр утверждал, что одновременно они «представляют собой не что иное, как племенные названия», при вхождении в состав которых «без изменения или с некоторым позднейшим перерождением» появляется возможность объяснить смысл их названий, например: сар-мат — сал (А), и-бер — вер (В), ион-яне — ион (С), эт-руски — рос или рош (D). Племена же, в свою очередь, полагал ученый, носили обычно имена животного или растения в табуированной, т. е. запретной, непроизносимой, форме. Указанные четыре слова или элемента являлись названиями тотемов. А имена тотемов-божеств, как считал ученый, поэтому и стали этими первыми племенными словами или «элементами» будущих языков.
Исходя из теории Марра о происхождении языка и племенных названий, перед самым началом гонений на его учение, в 1947 году, на свою беду попытался объяснить происхождение коми-пермяцкого народа в своей интереснейшей книге никому не известный географ Н.И. Шишкин, о нем упоминалось выше. И сразу же попал под огонь сильнейшей критики именитых советских ученых-историков,
213
этнографов и лингвистов. Характерной для того времени была статья известного ученого Н.Н. Чебоксарова, в которой он старался отречься от учения Марра, заодно топя малоизвестных коллег, в том числе и этого очень талантливого, судя по его книге, молодого ученого Н.И. Шишкина. Тогда шли на все, чтобы спасти не только свою научную карьеру, но и сврбоду, а иногда — жизнь: сталинские времена были суровыми. Так вот, именитый ученый заклеймил молодого коллегу за то, что тот посмел применить в своей книге «идеалистический четырехэлементный анализ Н.Я. Марра в вопросах происхождения народов угро-финской языковой группы»^ хотя сам в предыдущие годы, используя его выводы, фактически сделал на этом научную карьеру. В чем же была «вина» «без вины виноватого» молодого географа?
А в том, что Н.И. Шишкин попытался нестандартно объяснить происхождение термина парна, как называли в этих местах «возвышенное облесенное елью место». Перед этим ученый привел слова Н.Я. Марра о языке древнейшего человека: «Когда хотели сказать «круг», «свод», «арка», «шар», — они говорили «небо». С другой стороны, «небо» и «гору», также «голову», обозначали одним и тем же словом. «Небо» же служило названием племенного божества, так называемого тотема... Как «небо» и его части, так и «тело» и его части назывались одним и тем же словом, и так как у каждого первобытного племени, собственно первичной хозяйственной группировки, был свой тотем, свой «бог», свое «небо» по названию своего объединения, то по названию своего же объединения у каждой первичной хозяйственной группировки, скажем «первобытного племени», было свое слово для «человека», для «тела» и для его частей». На основании данной цитаты Н.И. Шишкин сделал интересный, но далеко не бесспорный вывод, что в первоначальном виде слово парма означало на разлч-
214
ных путях развития народов коми абсолютно разные понятия: то название племени, то «возвышенное облесенное место», то название страны, города.
Слово парма буквально можно перевести, правильно считал ученый, как земля {ма или маа) племени пер. А слово перу как пережиток древнего племенного названия жителей Печоры, со всевозможными вариантами его огласовки {пар, пор, бер, вор), позже отразилось в топонимике края. Им названы не только возвышенности (пармы), но и реки (Печора, Подчерма, Пера, Воркута и др.), лес {вор, парма) и т. п. Даже христианский нагрудный крест на коми языке, подметил исследователь, именуется перной — названием талисмана племени пер, хотя крест, как известно, является древним солярным знаком солнца. Вероятно, и в упоминаемой в начальных летописях Печоре следует подразумевать племя, этноним которого в древности выражался словом пер. К сожалению, он, также как и Марр, не объяснил, а что же означало слово пер — название какого тотемного божества?
Ко времени составления первых Новгородских летописей племенное имя пер, доказывал Н.И. Шишкин, очевидно уже слилось с другим этнографическим термином емь, носители которого прибыли в Вычегодски-Печорский край с нижней Вычегды, ибо в летописях преобладает именно форма перемъ, как выражение слияния двух племен с разными этническими названиями — пер и емь. Консолидация этих племен дало новое этническое образование с новым названием перемъ, считал ученый. Мы, конечно, не спешили бы с такими выводами. Однако солидарны с ним, что именно с тех пор печора как летописное название народа исчезает, но если и упоминается, то в географическом смысле слова. За Вычегодским краем окончательно утверждается усеченная форма перемъ — Пермъ, а за жителями его — пермяне. Позднее оно в виде
215
пермяков переносится на жителей Верхней Камы, главный город которых долгое время также назывался Пермью Великой (г. Чердынь), заключил ученый.
Кроме того, существует гипотеза, что северные племена пер могли получить свое название от имени главного героя древнего коми-пермяцкого эпоса — богатыря Пера. В одном предании племенной истории говорится, как Кудым-оШу легендарный вождь древних коми, женился на дочери вогульского племенного вождя Ман-ньяысс, и у них родился богатырский сын Пера. И не удивительно, ведь отец носил имя медведя, т. к. тотем у местного древнейшего племени назывался ош, обожествлявший медведя. Кстати, до сих пор у народа коми Ош означает медведь, у нас же в Поморье косолапого зовут ошкуй.
И после его рождения «все поклонились Пере-богаты-рю: скоты и кони, зверье в лесах, рыбы в водах, птицы запели стройно, леса шумели, <...> Пера стоял нагой, как могучий кедр, навечный юноша, белозлатовласый, и солнце уже вливало золото свое в его тело». Пера-богатырь, как и мифический герой Древней Греции — Прометей, добыл коми-пермякам огонь, научил их «ковать и кричить железо, вооружил дружины других вождей, объединил их в могучее войско, отогнал врагов от великих рек и оковал железными скобами тыны пермяцких городищ». Пера не только принес лучезарный огонь, познакомил людей с ремеслами, письмом. Он принес знание и мудрость, добытые трудом, и передал их коми-пермякам, которые вели до этого «звериный» образ жизни, говорится в предании. В таком случае Пермь — летописная Перемь — Перема можно перевести как земля (ма) богатыря Пера. Кстати, одним из первых, кто пересказал легенду о Пере-богатыре, был известный путешественник, академик И.И. Лепехин. В своих знаменитых «Записках» он высказал предположение о том,
216
что от имени этого героя коми-пермяцкого эпоса произошло название народа.
Схожие имена героев существовали у другого северного народа — манси, обитателей низовьев р. Оби. Известно, что манси с древнейших времен делились на две фратрии, одна из которых носила имя Пор, предком которой считался медведь, а другая фратрия называлась Мось — предком была женщина Калтасъ, принимавшая облик зайца или гусыни. Они являлись главными тотемами этого народа, но, кроме них, были и другие тотемы: у Пор — кедр, лиственница и растение порых, у Мось — береза. Так что в основе слова парма, пермъ могло оказаться и это древнее название одной из фратрий обских угров. По мнению специалистов, предки манси — угорские племена — были когда-то вытеснены из Прикамья за Уральский хребет пращурами тех же коми-пермяков, оставив им в наследство тотемные названия своих главных родов-фратрий.
И в заключение, великий русский историк В.Н. Татищев, объясняя название Биармии, сделал предположение, что Пермь или, как он пишет, Периема, Пеурма переводится с сарматского (угро-финского) языка — оленья земля (оленей — nepи пеур, земля — ма). Кстати, если заглянуть в современный русско-финский словарь, то слово олень переводится — роrо, а дикий олень — реurа. В этом отношении авторы книги абсолютно солидарны с великим историком. В далекие архаичные времена олень был одним из самых распространенных тотемов древних народов Европы и Азии, племенные названия которых произошли от его имени. Естественно, как тотемный зверь олень имел множество табуированных, непроизносимых имен. Не исключено, одним из самых первых имен было — пер (как не вспомнишь сразу марровское слово бер) или
217
с огласовками на финно-угорском языке — пoр, а от него произошло название племени и территории: Пдрмаа Пеурма — Перемь — Пермь — земля людейу поклоняющихся оленю, или оленья земля. Авторы книги, конечно, не претендуют на роль «последней инстанции» в разрешении этого спорного вопроса, и считают свое (вместе с Татищевым) предположение одной из версий происхождения названия Перми.
Действительно, в течение многих веков ученые ведут спор о том, а как же образовались племенные названия народов, населявших нашу землю. Нельзя полностью исключать очень важной мысли — от именных названий племен произошло позднее название территорий, которые они заселяли. Наша же гипотеза происхождения названия биармийцеву пермяков, карел, руси, других племен, зиждется на другой, может быть и не такой уж новой версии: древние племена получили свое название от тотемов, в основном от птиц и животных.
В самых древних письменных памятниках ведической литературы уже встречаются различные группы человеческих существ с именами животных. Так древнеиндийское собрание религиозных гимнов «Ригведа», созданная примерно в X в. до н. э., ссылается на народ, называемый аджас, что означает козы. Другой народ, упоминаемый там же, называется матсьи и переводится, как рыбы. Другое ведическое произведение «Атхарва веда» делает ссылку на священническую семью под названием Кашьяпа, означающее черепаха. В «Махабхарате», самом древнем народном эпосе Индии, упоминается племя ядавов, называвшихся собаками. Почти всеобщим признаком древних обществ, доживших до наших дней, уверяет индийский
218
ученый Д. Чаттопадхьяя, является то, что такие народы заимствовали свои имена из животного и растительного мира.
Действительно, ученые полагают, что в «Ригведе» имеются некоторые пережитки тотемизма или верований о происхождении человеческой расы или отдельных племен от животных и растений. В начале прошлого века исследователь тотемизма у американских племен Л.Х. Морган тоже заметил: «Повсюду туземные американские роды присваивали себе имена от некоторых животных или неодушевленных предметов и никогда от человека».
Во время первой кругосветной экспедиции И.Ф. Крузенштерна 1803—1806 годов Ю.Ф. Лисянский командовал фрегатом «Нева». У племен Северной Америки он подметил такую же интересную особенность, например, у тлинкитов существовало деление на роды, которые имели тотемные названия, т. е. назывались именами различных животных и птиц. «Они разделяются, — пишет Лисянский, — на разные поколения, из которых главныя суть: медвежье, орлиное, воронье, касаткино и волчье». Другие позднейшие исследователи утверждают, что племя тлинкитов распалось на две большие главные тотемные группы или фратрии — на братство волка и ворона. Каждая из фратрий, в свою очередь, делилась на пять низших тотемных союзов, охватывающих по несколько сот человек. Лисянский сообщает, что тотемные союзы не совпадали с территориальными подразделениями: «Все означенные поколения так между собой смешаны, что в каждом селении можно их найти всех понемногу; однакож всякое из них живет в особенном доме, над которым вырезано фамильное животное, служащее вместо герба. Они никогда не воюют между собою, но при случае должны друг другу воспомоществовать, как бы далеко ни находились».
219
Попытки разгадать тайну происхождения имени того или иного народа предпринимались с давних пор. Ученые никогда не уставали заниматься этимологией — наукой о расшифровке смыслового содержания, в нашем случае, этнонимов, то есть названий племен, народностей и наций. Результаты их исследований иногда были удивительными и парадоксальными. Начнем с примеров издалека.
Совершенно недавно предпринял попытку исследовать этимологию названия древнекорейского государства Пуе профессор из Республики Корея Че Хан У, который пришел к интересному выводу, что оно произошло от названия животного, т. е. от маньчжурского слова буксу (buxu) — олень, при этом сославшись на известный то-темизм, широко распространенный у алтайских племен. А титулы четырех его правителей, которые были предводителями четырех различных групп или племен, образовались также от различных имен животных — лошади, быка, свиньи и волка. По его мнению, имена животных в этих четырех титулах, вероятно, отражают тотемы этих племен. Названия якутских племен, считает корейский ученый, также образованы от имени их тотема, и люди брали названия животного в качестве их фамильного имени. По этой же причине в древние времена якуты определяли, к какому племени принадлежали люди по их фамильному имени.
Ученые утверждают, что самоназвание якутов саха произошло от древнеиранского слова сака — олень. Еще в XVIII веке шведский исследователь Страленберг впервые выдвинул гипотезу о том, что предками саха являются среднеазиатские саки. Кстати, скифов в Азии называли именно саками, вероятно, за их быстроту и стремительные перемещения на лошадях или, не исключено, они имели своим племенным тотемом оленя. Хорошо извест-
продолжение
